«Закон предоставляет мне право назначать кого угодно и где угодно. Но мы целенаправленно и сознательно не используем его». 12 декабря, представляя реформу общего образования, министр Георгий Амилахвари рассказал, как грузинские школы будут выбирать себе директоров. По его словам, в ближайшее время в образовательных учреждениях, где выборы еще не состоялись, будет объявлен «полностью честный, прозрачный конкурс».
«В 840 школах попечительские советы сами выбирали директоров, без вмешательства министерства и министра. В оставшихся примерно 1000 школах нам еще предстоит объявить конкурсы».
Новые руководители у учебных заведений появятся примерно через 2-3 месяца. А еще через полгода в Грузии пройдут парламентские выборы. Наблюдатели в этой связи напоминают: директора школ и детских садов традиционно являются мощным административным ресурсом в руках правительства. А обещанную «честность и прозрачность» при выборе школьных руководителей давно ставят под сомнение.
В Грузии назначили нового министра образования. Критики власти говорят о репрессиях
В начале прошлой недели учительница грузинского языка и литературы Майя Экаладзе объявила голодовку у здания министерства образования. Экаладзе была среди кандидатов на пост директора в одну из общеобразовательных школ Тбилиси. В июне стало известно, что ее исключили из отбора. С тех пор учительница открыто говорит о проблемах в процессе аттестации директоров и требует аннулировать их результаты, а также повторно провести конкурс для исключенных участников.
Министерство образования и науки Грузии начало процесс аттестации в 2022-м, завершив его в июне этого года. Отбор состоял из трех этапов. Первый – тестирование. Кандидаты, прошедшие минимальный порог компетентности, затем сдавали устный экзамен, проводимый комиссией Минобразования. Прошедшие и этот фильтр позже проходили собеседование в школьном попечительском совете, который выбирал на должность директора одного из них.
По результатам собеседования около 160 кандидатов, участвовавших в процессе сертификации, не прошли заключительный этап. Они устроили акцию протеста, заявив, что процесс отбора был политически мотивирован, а многие квалифицированные кандидаты «блокировались» из-за политической принадлежности. Позже 26 кандидатов решили отстаивать свои права в суде, потребовав аннулировать результаты собеседования и провести его повторно в справедливых условиях.
Инициативная группа «заблокированных» претендентов, куда вошла и Майя Экаладзе, долгое время требовала встречи с министром образования. 22 ноября с протестующими встретилась заместитель министра Тамар Махарашвили. Но как заявили срезанные кандидаты, ни на один из поставленных вопросов она не ответила. После этого Экаладзе объявила голодовку, но через несколько дней женщина была госпитализирована из-за резкого ухудшения состояния здоровья, поэтому голодовка была прекращена.
Сам Георгий Амилахвари встретился с протестующими только 4 декабря – после их шестимесячного ожидания. Беседа продлилась почти два часа, однако, по словам учителей, и она закончилась ничем.
«Мы не получили убедительных, однозначных, своевременных ответов. Мы готовы [разговаривать] в режиме диалога, он нам пообещал, что мы будем на связи с депутатами. Посмотрим, что они теперь будут делать», — сказал после встречи с министром один из участников протеста Давид Перадзе.
Цензура и сопротивление: разрушение гражданских свобод в современной Грузии
Ранее против «несправедливого» процесса отбора директоров выступали учителя публичных школ города Чхороцку и сел Кирцхи и Ахути в регионе Самегрело. В большинство из них министерством был отобран только один кандидат. Кроме того, участники протеста отмечали, что предпочтение отдается политической принадлежности, а не квалификации кандидата, что может привести к назначению лиц, связанных с правящей партией «Грузинская мечта».
Многочисленные проблемы в системе выборов директоров ранее выявило исследование НПО «Общество справедливых выборов и демократии» (ISFED). В частности, по данным организации, в ходе собеседований с кандидатами был зафиксирован ряд существенных нарушений, которые могли повлиять на процесс.
«В некоторых случаях протокол собеседования подписывали члены комиссии, которые вообще не присутствовали на нем. А те члены комиссии, которые задавали кандидатам вопросы, под протоколом не подписывались».
Кроме того, по информации ISFED, в предоставленных документах не были указаны критерии, по которым оценивались кандидаты. Позже министерство сообщило, что оценка производилась по шести параметрам, «но протоколы собеседований не содержат четких сведений о баллах, выставленных членами комиссии кандидатам по каждому критерию».
«Продолжительность собеседования и заданные вопросы указывают на формальность интервью. Процесс длился по 7-10 минут, большинству кандидатов члены комиссии задали по 2-3 вопроса, что не позволило провести полную оценку кандидатов», — говорится в заявлении ISFED.
Все эти эпизоды, по мнению наблюдателей, указывают на то, что механизм избрания директоров школ адаптирован под политические нужды. Здания учебных заведений – традиционное место размещения избирательных участков во время парламентских, президентских или муниципальных выборов. Поэтому «свой человек» на месте – один из ключевых элементов в реализации властями административного ресурса.
В том же регионе Самегрело действующие директора говорят не только о несправедливой системе отбора, но и о том, что во время предыдущих выборов правящая партия оказывала на них давление. Димон Арахамия, исполняющий обязанности директора первой государственной школы села Кирцхи, ранее избирался на два срока – в 2007 и 2014 годах. По закону в этом же учебном заведении он не мог быть избран в третий раз, поэтому решил баллотироваться в другую школу муниципалитета. Арахамия, впрочем, получил отказ, но сам убежден: это связано с тем, что на прошлых выборах он отказался выполнять указания властей.
«Я человек, имеющий свое мнение. Я также учу детей, какими они должны быть – бороться за правду, освещать проблемы… И я, как учитель, должен быть примером. Но каким примером стал бы я, если бы делал все, что мне поручает правительство?».
О политической дискриминации директоров школ говорилось и в опубликованном в 2022 году исследовании организации Transparency International – Georgia. По данным НПО, правящая партия совместно со Службой госбезопасности составляла на кандидатов политические досье, на основе чего проводила кадровую политику. Как минимум 112 директоров не были назначены исполняющими обязанности после истечения срока их полномочий с осени 2020 по август 2021 года. Решающую роль в увольнении сыграли оценки СГБ и правящей партии, что является «незаконной и совершенно неприемлемой практикой», говорилось в отчете.
«Текущий процесс выдвижения кандидатов на посты директоров школ в неконкурентной среде вызывает законные подозрения, что предполагаемая цель властей состоит в назначении лояльных правящей партии директоров, чтобы легко использовать административный ресурс на парламентских выборах 2024 года. При выдвижении кандидатов на посты директоров решающее значение должны иметь их компетентность и квалификация, а не благорасположение по отношению к правящей партии», — заявили в Transparency International.
О том, что после собеседований с кандидатами решения об их назначении директорами принимаются не в министерстве просвещения, а в Службе госбезопасности, говорит и эксперт в области образования Реваз Апхазава. По его словам, этап собеседования вообще можно было бы отменить, поскольку до этого кандидаты сдают сертификационный тест, где подтверждают свою компетентность. А после теста было бы логичнее проходить собеседование уже со школьным советом, а не с комиссией министерства.
«Как работает эта система – чиновник министерства образования, который сидит на собеседовании, ставит кандидату низкую оценку за то, что тот плохо описал проблемы и вызовы своей школы, в которой хочет стать директором. А если вдуматься: человек, поставивший низкую оценку, не сможет показать на карте, где эта школа находится. В то время как напротив него сидит человек, 10 лет проработавший там учителем. Разве это логично? Это просто партийный фильтр. На самом деле там никаких решений не принимают, решение принимается в СГБ», — убежден Апхазава.
SOVA отправила официальное письмо в Минобразования Грузии с просьбой прокомментировать ситуацию, но на момент выхода статьи ответа не получила. В своих публичных заявлениях руководящие чины министерства утверждают, что процесс отбора директоров проходит «открыто, публично, прозрачно и инклюзивно». В октябре глава ведомства Георгий Амилахвари настаивал: протесты учителей – лишь часть дезинформационной кампании против министерства, цель которой «каким-то образом повредить успешным реформам».
Но по мнению эксперта Реваза Апхазава, есть много примеров, доказывающих, что выборы директоров школ действительно политизированы. Это, по его словам, характеризовало предыдущее правительство к концу его срока. Теперь такая практика характеризует и нынешнее правительство «Грузинской мечты».
«Когда рейтинг правящей партии идет вниз, они пытаются использовать сферу образования как электоральную ферму. Мы несколько лет изучаем вопрос политизации системы и заметили, что люди, работающие в сфере школьного образования, чаще всего параллельно активно поддерживают правящую партию и очень активно участвуют в выборах. Мы это видим и по телевизору, когда во время выборов учителя с какими-то списками в руках прячутся под столами».
Предвыборная кампания на языке ненависти: особенности политической конкуренции в Грузии
