Соратницу Алексея Навального Любовь Соболь в августе не пустили в Грузию. По ее мнению, это может быть связано с нежеланием Тбилиси раздражать Кремль. На родине Соболь проходит по т. н. «Санитарному делу» – о нарушении эпидемиологических норм в ходе январских протестов в Москве. А 27 октября стало известно о новом уголовном деле – о клевете на бизнесмена Евгения Пригожина, известного как «повар Путина». Сегодня она объявлена в розыск, но на момент инцидента на границе с Грузией никаких ограничений на передвижение не было. SOVA поговорила с Любовью Соболь о том, что произошло в августе, есть ли в этом российский след и стоит ли теперь критикам Кремля объезжать Грузию стороной.
– Поделитесь, пожалуйста, как сложилась эта ситуация и почему вам не разрешили въехать в Грузию?
Это был последний месяц лета, и я путешествовала из Армении по суше, намереваясь добраться из Еревана в Тбилиси, где живут мои друзья. Я собиралась остановиться там всего на несколько дней, прежде чем улететь, так как вылетать из Тбилиси гораздо удобнее, чем из Еревана. Когда я утром подъехала к границе, моего спутника пропустили без задержек, а меня попросили немного подождать.
Когда я подошла к окну, где работала женщина-пограничник, она забрала мой паспорт и, судя по всему, что-то высветилось на экране компьютера. Она сказала: «Сейчас потребуется дополнительная проверка, подождите немного». Я прождала около 10-15 минут рядом с окном, надеясь, что вопрос быстро разрешится, что они проверят мои документы и пустят меня в страну. Однако время тянулось, и никто не мог объяснить ситуацию или сказать, в чем именно дело. Когда я, наконец, спросила, ждем ли мы начальства, мне ответили: «Да, мы ждем начальства, чтобы получить ответ».
Прошел уже целый час, как ко мне подошел пограничник. Он включил видеорегистратор на своем жилете и произнес: «Я предоставляю вам документ, подтверждающий отказ во въезде в страну». Когда я поинтересовалась, на каком основании мне отказано, он ответил: «Не могу вам объяснить. У вас есть возможность обжаловать решение, но сейчас, пожалуйста, подпишите этот документ о том, что вам отказали во въезде».
Алеся Бацман: выдворение Дмитрия Гордона из Грузии – это расплата за нашу поддержку Саакашвили.
– Как вы отреагировали на это?
– Безусловно, я испытала значительное неудобство, поскольку ехала по крайне плохой дороге, не спала всю ночь и находилась в состоянии после серьезной операции на носу. В целом, я была в довольно тяжелом состоянии. Я выезжала ночью, но меня не пропустили, так как граница была закрыта. И среди всех этих трудностей я столкнулась с такой реакцией со стороны грузинских властей, что, конечно, вызвало у меня личное недовольство, ведь я очень люблю Грузию, где живет множество моих знакомых. Я посетила Грузию несколько лет назад во время майских праздников как туристка и была в восторге от языка, культуры и кухни.
Никогда не высказывала негативных мнений о Грузии.
– У вас никогда не было трудностей с въездом?
– Ранее у меня не возникало никаких проблем. Я не делала никаких неприятных заявлений, не ездила в Абхазию и не совершала каких-либо поступков, которые можно было бы расценить как недружелюбные по отношению к стране или её жителям. Поэтому этот инцидент стал для меня, конечно, неожиданным и неприятным. Не могу понять, почему это произошло.
Могу лишь догадываться, что, вероятно, это обусловлено желанием правительства и руководства Грузии сохранить хорошие отношения с Владимиром Путиным.
Мне неизвестно, велись ли обсуждения о моей личности с Москвой, и неясно, поступали ли какие-либо официальные или неофициальные запросы от Москвы к грузинским властям. Могу лишь строить предположения.
Однако можно сказать, что этот инцидент может быть расценён как своего рода уступка Путину.
– Вы считаете, что вопрос о вашем пропуске был согласован с Тбилиси?
– Я это сразу заметила. Сотрудники пограничной службы явно волновались, постоянно упоминая необходимость связаться с руководством. Сначала их тревога была не столь заметна, но когда я начала интересоваться, почему я задерживаюсь, а другие проходят без проблем, они начали говорить о том, что им нужно обсудить ситуацию с начальством.
Это было утро субботы, когда я пыталась пройти. Полагаю, что в тот момент чиновники были недоступны, поэтому связаться с ними и получить решение заняло много времени. Если бы я знала конкретную причину, по которой мне отказали, возможно, смогла бы ее устранить. В противном случае я оказалась в роли нежелательной личности, персоной нон грата.
Я испытываю глубокое разочарование, поскольку совсем недавно случился случай с Познером, которому разрешили въезд в страну. Как человек, никогда не высказывавший негативных суждений о стране или её жителях и всегда настроенный позитивно, мне было крайне неприятно, что меня не пустили. У меня нет никаких плохих отзывов о жителях Грузии.
Однако, вероятно, это стало неприятным сигналом для всех, кто придерживается демократических взглядов и планирует посетить Грузию.
– Получали ли вы какой-либо документ, подтверждающий запрет на въезд?
– Да, это обычный бланк на одной странице, где мне предложили поставить подпись под записью на видеорегистратор. В нем нет никаких деталей, не указана причина, просто сообщается, что с такого-то числа вам запрещен въезд.
– Вам известен какой-либо срок действия запрета?
– Нет, мне ничего не сказали. Насколько я понимаю, те, с кем я общался, были исполнителями и не имели доступа к какой-либо информации. Они просто исполняли указания лица, принимающего решения. Предполагаю, что это мог быть кто-то из руководства страны, кто имеет возможность давать такие неофициальные распоряжения пограничникам в субботу утром. Это явно человек с достаточно высоким статусом.
– Если у вас возникает ощущение, что есть определённая база данных, в которую вы попали, как вы считаете, могут ли туда попасть и другие российские журналисты или активисты?
Безусловно, у каждого, кто не имеет гражданства Грузии, есть свои основания для беспокойства. Существует вероятность, что он может прибыть и в итоге получить отказ прямо на границе.
Я счастлива, что вернулась из Армении на наземном транспорте. Я просто села в арендованный автомобиль и направилась обратно в Ереван, откуда уже вылетела.
Я всегда полагала, что Армения имеет более про-российскую ориентацию, обладает связями с Россией и определенными соглашениями. Однако ирония заключается в том, что я провела в Ереване почти неделю, чувствуя себя вполне комфортно.
Со стороны армянских властей ко мне не было никаких претензий, и они позволили мне въехать в страну. Когда я вернулась, многие были удивлены, что Грузия не приняла меня. В Армении я не была занесена в списки людей, потенциально нежелательных для страны, чего, похоже, не скажешь о Грузии.
Как мне кажется, в этот перечень может быть включен практически любой, в том числе и тот, кто не угоден Владимиру Путину.
– Учитывая, что вы посетили Тбилиси несколько лет назад и не столкнулись с проблемами, связываете ли вы этот инцидент с делом, в котором вы являетесь фигурантом?
На тот момент я не находилась в международном или межгосударственном розыске, и даже в России не была объявлена в розыск. У меня не было подписки о невыезде, и я не носила электронный браслет. Таким образом, я официально имела возможность свободно передвигаться. Поэтому не существовало никаких формальных оснований для того, чтобы меня включали в какой-либо стоп-лист страны. Это решение было полностью произвольным.
– Что можно сказать о других сторонниках Навального, членах ФБК или российских оппозиционных активистах, которые, как нам известно, находятся в Тбилиси? Должны ли они беспокоиться о своей безопасности?
– Я не могу обсуждать местонахождение своих коллег и соратников, так как это может угрожать их безопасности. Однако я точно знаю, что некоторые из моих друзей, среди которых оппозиционно настроенные россияне, которые могут столкнуться с преследованиями в России, сейчас находятся в Грузии. Это создает для них значительный риск. Многие из них сейчас живут здесь, и если они решат переехать в другую страну или вернуться обратно, это может оказаться непростой задачей. Для многих, кто покинул Россию, Грузия стала новым домом, и их могут не впустить обратно, что станет серьезной трагедией.
Мне неприятно осознавать, что я просто проезжала через Грузию. Если бы грузинские власти посчитали, что я представляю для них серьезную политическую угрозу, если останусь там надолго и так далее... Но у меня не было намерений оставаться в Грузии, у меня были другие жизненные планы. Тем не менее, мне не позволили даже просто проехать транзитом и провести там пару дней.
Таким образом, для тех, кто планирует свое ближайшее будущее в Грузии, это, безусловно, связано с определёнными личными рисками.
Они не ощущают уверенности в том, что власти не попытаются каким-либо образом заставить их покинуть страну или, если они решат уехать, позволят вернуться.
– Грузия долгое время воспринималась как безопасное убежище для политических эмигрантов. Как вы считаете, произошедший с вами инцидент — это единичный случай или более широкая тенденция? Стала ли Грузия выглядеть менее защищенной?
– Это непростой вопрос.
Считаю, что для россиян с демократическими убеждениями Грузия представляет более безопасное место, чем Россия.
Тем не менее, я не могу утверждать, что в Грузии в целом безопасно, как, например, в странах ЕС. Я бы хотела, чтобы Грузия стала местом, где каждый человек ощущает себя защищённо. Однако, по моему мнению, сейчас это не соответствует действительности.
