Использование термина "фашизм" в связи с действиями нынешнего российского государства имеет как минимум три направления.
Во-первых, это историческая аналогия. Ее используют, чтобы ориентировать общественность в интерпретации текущей ситуации в свете хорошо известных событий недавнего прошлого.
Во-вторых, данный украинский шифр отражает жизненный опыт миллионов украинцев в наше время. Киев применяет его, в том числе, для того чтобы привлечь международное внимание и вызвать сочувствие к жертвам массового террора, осуществляемого Россией в Украине.
В-третьих, "фашизм" - это академический термин, который служит для научной классификации, позволяет проводить сравнение во времени и пространстве. А также раскрывает различия и сходства между историческим фашизмом, с одной стороны, и сегодняшним путинизмом - с другой.
Большинство публичных характеристик путинского режима как фашистского выполняют функцию диахронической аналогии или метафорической классификации, чтобы лучше понимать текущие события в России и на оккупированных территориях.
Когда современное явление соотносится с историческими событиями и образами, это способствует выявлению ключевых черт и проблем, с которыми сталкивается современная Россия.
Когда фашистские элементы связываются с режимом Путина, это становится наглядным примером того, что происходит в России и на оккупированных ею украинских землях для широкой аудитории.
Данное сопоставление вполне уместно, так как можно выделить множество аналогий между внутренней и внешней политической риторикой, а также действиями России под руководством Путина, с одной стороны, и режимами Муссолини в Италии и Гитлера в Германии — с другой.
К концу 2024 года накопился целый ряд политических, общественных, идеологических и институциональных сходств. Они варьируются от все более диктаторских и, в некоторых отношениях, тоталитарных характеристик российского режима до реваншистских и все более геноцидных черт внешнего поведения Кремля.
Известный американский историк Тимоти Д. Снайдер подчеркивает, что в России официальная историческая память и политическая символика приобрели фашистские черты, что проявляется в их закодированном виде.
В 2018 году Снайдер, к примеру, выделил фигуру правого мыслителя из русской эмиграции между двумя мировыми войнами и в послевоенные годы — Ивана Ильина (1883-1954), который был сторонником Муссолини и Гитлера и приобрёл популярность в эпоху Путина.
В своих размышлениях о посткоммунистической, авторитарной и националистической России Ильин, как отмечает Снайдер, "предложил метафизическое и моральное основание для политического тоталитаризма, которое он воплотил в практических чертах фашистского государства. В наши дни эти идеи были возобновлены и прославлены Владимиром Путиным".
В 2018 году российский эксперт в области политики Антон Барбашин отметил: "Ивана Ильина цитируют и упоминают не только президент Российской Федерации, но и [в то время] премьер-министр [Дмитрий] Медведев, министр иностранных дел Лавров, ряд губернаторов, патриарх [Русской православной церкви] Кирилл, представители [правящей] партии 'Единая Россия' и многие другие влиятельные лица".
В конце сентября 2022 года Путин закончил свою речь, посвященную официальной (незаконной) аннексии украинских регионов Донецка, Луганска, Запорожья и Херсона, приведя следующую цитату из Ильина:
"Если для меня, Ильина, Россия является родиной, это подразумевает, что я испытываю любовь, размышления и восхищение по-русски; что я пою и общаюсь на этом языке. Я доверяю духовным силам русского народа и ощущаю его историческую судьбу как часть себя. Его дух – это часть моего существа; его судьба – моя судьба; его страдания – моё горе; его успехи – моя радость."
Современная внутренняя и внешняя политика России имеет ряд общих черт с политикой фашистской Италии и нацистской Германии. Поэтому использование термина "фашизм" для аналогового объяснения и метафорического обозначения характера путинского режима выполняет просветительскую функцию в политических дебатах, СМИ, гражданском обществе и общественном дискурсе.
Учитывая, что Путин и его команда открыто ссылаются на исторические корни российского прото- или профашизма, такие как идеи Ильина, обсуждение темы российского фашизма в настоящее время может быть весьма продуктивным с аналитической точки зрения.
Когда зарубежные комментаторы используют термин "фашизм" в отношении путинского режима, они стремятся донести до международной аудитории информацию о современных внутренних и внешних событиях в России и Украине.
В отличие от этого, украинское применение термина "фашизм" и новосозданного слова "рашизм", которое представляет собой комбинацию слов "Россия" и "фашизм", в первую очередь носит выразительный характер.
С 2014 года в Украине нарастающее осуждение России как фашистского режима отражает общий шок, глубокую печаль и неугасимое отчаяние перед лицом циничного поведения Кремля по отношению к обычным гражданам Украины, особенно в течение последних 1000 дней конфликта.
"Фашизм" и "рашизм" также используются украинским правительством и обществом в качестве боевых кличей для мобилизации внутренней и внешней поддержки сопротивления российской агрессии.
Эти выражения предназначены для того, чтобы проинформировать международное сообщество о катастрофических последствиях войны на уничтожение, развязанной Россией против Украины.
Прилагательные "фашистский" и "рашистский" указывают на то, что военная экспансия России - это не просто завоевание украинской территории. Реваншистская авантюра России, особенно с 2022 года, направлена на уничтожение Украины как независимого национального государства и культурной общности, отдельной от России.
В этом контексте слова и действия российского правительства во многом совпадают. Еще до 24 февраля 2022 года высказывания российских официальных лиц, депутатов и пропагандистов свидетельствовали о том, что цели России относительно Украины не ограничиваются лишь изменением границ, восстановлением доминирования в регионе и противостоянием вестернизации Восточной Европы.
С 2014 года Москва не щадит усилий, чтобы подавить украинскую национальную идентичность и культурное наследие.
Сравнивать российскую украинофобию с биологическим и элиминационным антисемитизмом нацистов было бы, безусловно, неправильно.
Ирредентистская война Москвы "всего лишь" направлена на уничтожение украинской нации как самосознательной государственности и независимого гражданского общества. Кремль не ставит своей целью физическое уничтожение всех украинцев, как это делали нацисты в отношении евреев.
Тем не менее, российская повестка дня выходит за рамки "простого" изгнания, преследования, депортации, перевоспитания и промывания мозгов жителей Украины. Она также включает в себя экспроприацию, терроризирование, тюремное заключение, пытки и убийства тех украинцев (а также некоторых россиян), которые словом и/или делом выступают против военной экспансии, политического террора и культурного доминирования России в Украине.
По этой причине не вызывает удивления, что множество украинцев, наряду с некоторыми российскими аналитиками, инстинктивно характеризуют геноцидные действия России как "фашистские".
Множество украинцев, которые остались в стране в 2022 году или вернулись после временного убежища за границей, на собственном опыте испытывают на себе жестокость Москвы, проявляющуюся в регулярных авиаударах, затрагивающих разные уголки Украины.
Существует множество атак российских ракет, бомб и беспилотников, которые не нацелены на военные инфраструктуры или заводы по производству вооружения. Вместо этого они целенаправленно поражают гражданские сооружения, не связанные с обороной Украины, такие как жилые дома, торговые центры, медицинские учреждения и учебные заведения.
Военные историки могут возразить, что преднамеренные атаки на гражданское население и невоенную инфраструктуру не являются уникальным явлением для фашистской войны. Тем не менее, большинству украинцев, когда они описывают свой опыт, первым на ум приходит слово "фашизм", поскольку в их семейной истории есть опыт исторического фашизма, особенно немецкого нацизма, включая воздушные налеты гитлеровских Люфтваффе. Некоторые пожилые украинцы до сих пор помнят войну Германии против СССР.
Растущее количество специалистов, занимающихся вопросами Центральной и Восточной Европы, начинает характеризовать Россию под руководством Путина как фашистское государство. Однако многие историки и политологи предпочитают не применять термин "фашизм" для описания путинского режима.
Это обусловлено узкими трактовками фашизма, которые применяют многие исследователи. Они считают, что ключевой характеристикой, выделяющей фашистов среди других правых радикалов, является их стремление к политическому, социальному, культурному и антропологическому обновлению.
Фашисты нередко обращаются к воображаемому Золотому веку в далеком прошлом своей нации, используя идеи и символику этого мифологизированного времени. Однако их цель не заключается в сохранении или восстановлении ушедшей эпохи, а в формировании нового национального сообщества.
Фашисты - крайне правые, но они скорее революционеры, чем ультраконсерваторы или реакционеры. Сегодня многие компаративисты с осторожностью применяют термин "фашизм" к путинизму, поскольку он стремится восстановить царскую и советскую империи, а не создать совершенно новое российское государство и народ.
С другой стороны, путинизм эволюционировал на протяжении последних 25 лет, как в аспекте своих долгосрочных целей и повседневного общения, так и в контексте своей политики и импровизированных решений.
В начале своей политической карьеры Путин занимал должности в окружении двух ключевых фигур прозападного демократического движения России 1990-х. Он трудился под руководством Анатолия Собчака, который был первым мэром постсоветского Санкт-Петербурга, а также Бориса Ельцина, первого президента Российской Федерации.
После того как Путин занял пост премьер-министра в 1999 году, а затем стал президентом в 2000-м, в течение нескольких лет путинизм проявлял определенные либеральные и проевропейские тенденции. На протяжении 2000-х и начала 2010-х годов Россия сохраняла членство в Совете Европы, Совете Россия-НАТО и группе G8. До 2014 года Москва активно вела переговоры о заключении соглашения о всеобъемлющем партнерстве с Европейским Союзом.
Внутриполитический регресс России от протодемократии к автократии начался с приходом Путина к власти в 1999 году. Но только восемь лет спустя, во время своей печально известной речи на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году, Путин объявил о том, что Россия отвернулась от Запада.
С тех пор путинизм с каждым годом становился все более нелиберальным, антизападным, националистическим, империалистическим и воинственным, с некоторыми колебаниями во время "паллиативного президентства" Дмитрия Медведева с 2008 по 2012 год.
Со временем российская псевдофедерация изменилась из полуавторитарного режима в полутоталитарное государство. Полномасштабное вторжение России в Украину в 2022 году, наряду с обращением к авторитарным или тоталитарным моделям, характерным для ряда азиатских стран, представляют собой не столько резкий поворот, сколько логичное продолжение ранее существовавших тенденций.
Для большинства компаративистов эти и подобные изменения за последние четверть века российской истории все еще слишком малочисленны, чтобы классифицировать путинизм как фашизм.
Однако изменения в российской внутренней и внешней политике, происходящие под руководством Путина на протяжении последних 25 лет, имеют ясную направленность и становятся все более глубокими с каждым днем.
Трансформация России подразумевает и продолжает подразумевать нарастающую риторику агрессии, внутренние репрессии, внешнюю эскалацию конфликтов и общую радикализацию. Эти процессы сейчас достигают своего пика в виде регулярных российских угроз ядерной войны на мировом уровне.
Кроме того, политику России на оккупированных украинских территориях можно охарактеризовать как квазифашистскую в более прямом смысле. Безжалостная кампания русификации, которую российское государство проводит на оккупированных территориях Украины с помощью целенаправленного террора, принудительного перевоспитания и материальных стимулов, направлена на глубокую социокультурную трансформацию этих территорий.
С одной стороны, политика Кремля, которая проявляется в виде ирредентизма, колониализма и стремления к гомогенизации, не классифицируется как фашистская в контексте сравнительного анализа империализма. Однако методы, применяемые для осуществления этой политики в Украине, а также цели, к которым стремится достичь Кремль, имеют определенные сходства с фашистскими внутренними революциями, которые имели место в Италии под руководством Муссолини и в нацистской Германии.
Москва стремится кардинально изменить украинские общины, превращая их в элементы культурно и идеологически унифицированного русского народа.
Русские имперские ультранационалисты воспринимают обширные территории Украины как традиционно русские земли, обозначая их как "Новая" и "Малая Россия".
Следовательно, украинцы — если этот термин можно считать корректным — рассматриваются как всего лишь субэтническая группа обширного русского народа, говорящая на русском диалекте и обладающая, скорее, региональным фольклором, чем полноценной национальной культурой.
Люди, обитающие на территории Украины, воспринимаются в рамках российского имперского национализма как население пограничных областей великой империи, а не как граждане самостоятельного государства. Эти "жители западнорусских границ", по утверждениям российского ирредентистского нарратива, стали жертвами манипуляций со стороны антироссийских сил, что привело к созданию искусственной нации под названием "украинцы".
Говорят, что различные иностранные силы, включая католическую церковь, империю Германии, большевиков 1920-х годов и современный Запад, сыграли роль в разделении "общерусского народа", отстранив "великороссов" Российской Федерации от "малороссов" Украины.
Оккупационная стратегия Москвы в Украине, нацеленная на "восстановление единства русской цивилизации", якобы подорванной внешним вмешательством, может быть интерпретирована как стремление к формированию новой "Малороссии".
Кремль стремится осуществить локальные изменения в политической, социальной, культурной и антропологической сферах на территориях Украины, которые были присоединены к России.
Несмотря на то что в истории имели место кампании по унификации населения, которые не ограничиваются исключительно фашистскими режимами, политика русификации в Украине имеет много общего с традиционными фашистскими методами внутренней и оккупационной политики. Поэтому можно рассматривать преобразовательные амбиции Москвы в отношении украинских "братьев" как квазифашистские.
Ситуация в России по-прежнему не приближается к фашизму, так как Путин и его команда не являются революционерами, а скорее представителями устоявшейся системы, существовавшей до 1991 года.
Их целью является восстановление царского и советского порядка в максимальной степени, а не формирование абсолютно новой империи.
Путин - не столько русский Гитлер, сколько в некоторых отношениях сопоставим с последним рейхспрезидентом Германии Паулем фон Гинденбургом, который 30 января 1933 года сделал Гитлера рейхсканцлером.
С другой стороны, для российского имперского национализма Украина рассматривается не как чужое государство, а как западная граница русской цивилизации.
Хотя для большинства зарубежных аналитиков действия Кремля в отношении Украины воспринимаются как реализация внешнеполитических целей Москвы, множество россиян рассматривает эту ситуацию как внутреннее дело страны.
Агрессивность Москвы в отношениях с украинцами во многом связана с тем, что многие россияне полагают, что "это семейное дело, к которому не применимы международные правовые нормы и гуманитарные конвенции".
Отказ большинства исследователей сравнительной политики классифицировать путинскую Россию как фашистскую вызывает недоумение и может восприниматься как изощренный и даже безнравственный подход для многих украинцев, пострадавших от режима, а также для тех, кто не является украинцами, но выступает против действий Москвы в Украине.
Российские военные и оккупационные власти в Украине, особенно начиная с 2022 года, действуют как настоящие террористы, а порой даже садисты, осуществляя геноцид. В этом свете выглядит нелепо утверждать, что политика Москвы и связанные с ней идеологии можно считать совершенно и исключительно нефашистскими.
Конечно, российского эквивалента нацистских газовых камер не существует - так же, как не существовало итало-фашистского эквивалента этого немецкого преступления.
Как можно охарактеризовать мотивацию Москвы, лежащую в основе массовых убийств в Буче и Мариуполе в 2022 году, разрушения Каховской плотины в 2023 году, высылки тысяч детей без сопровождения, систематических пыток украинских военнопленных и российских авиаударов по гражданскому населению Украины?
Эти преступления не являются ни побочным ущербом военных операций, ни обычными вариантами неоколониальной политики, которые случаются при всех оккупационных режимах.
Осторожная классификация идеологии, стоящей за истребительной войной России, как "нелиберальной", "консервативной" или "традиционалистской" кажется недостаточной. Многие наблюдатели, знакомые с ужасающими деталями политики Москвы в Украине, сочли бы такие термины неадекватными и даже вводящими в заблуждение.
С другой стороны, сведение путинизма исключительно к фашизму также бесполезно. Не стоит объяснять мотивацию военной агрессии Москвы, делая акцент только на ультранационалистическом фанатизме - эта версия будет неполной.
Несмотря на наличие множества фашистских элементов в современных российских реалиях, включая политическую и интеллектуальную элиты, подавляющее большинство ведущих управленцев и архитекторов российской политики представляют собой скорее циников, чем истинных фанатиков.
Ключевым, если не главным, аспектом внешнеполитических приключений России до 2022 года являлось их политическое удобство, стратегическая ясность, военная успешность, экономическая доступность и общественная поддержка.
Интервенции России в Грузию в 2008 году, Украину в 2014 году и Сирию в 2015 году оказались успешными не только с точки зрения военной стратегии. Эти действия также сыграли важную роль в укреплении власти Путина, действуя как фактор стабилизации в контексте примитивной внутренней политики и покорного российского общества.
Не попробовать осуществить этот прием в начале 2022 года, когда популярность Путина снова начала снижаться, было бы не совсем разумно. Учитывая успешный опыт внешней и внутренней политики, который Путин накопил в результате своих предыдущих военных операций.
