2 марта в Абхазии пройдет второй тур выборов президента республики, так как, согласно информации Центральной избирательной комиссии, ни один из кандидатов не смог набрать необходимое количество голосов в первом туре, прошедшем 15 февраля. В финальном голосовании примут участие Бадра Гунба, бывший вице-президент республики, который получил 46,4% голосов избирателей в первом туре, и Адгур Ардзинба, экс-министр экономики, поддержанный 36,9% электората.
Некоторые эксперты утверждают, что итоги этих выборов способны "усилить политическую напряженность в республике". Сосредоточившись на известных личностях, которые активно обсуждаются в узких кругах абхазских писателей, эти авторы, стремясь разобраться в вопросе "что именно вызывает напряжение в Абхазии сегодня?", зачастую упускают из виду базовые, но крайне важные аспекты, необходимые для глубокого понимания ситуации.
Исходя из сказанного, первым делом стоит ответить на элементарный вопрос: почему события в небольшой Абхазии имеют значение для огромной России? Причина заключается в том, что эта республика играет стратегически важную роль как в сдерживании недружественной Грузии, так и в качестве геополитической платформы, которая критически важна для российской позиции на Черном море. Более того, Абхазия фактически поддерживает главный черноморский курорт России — Сочи. С юга она также оказывает поддержку западной части российского Северного Кавказа, включая Ставропольский край и Карачаево-Черкесскую республику, где также находятся многочисленные курортные зоны.
Таким образом, напряжённость в этом регионе Кавказа России совершенно невыгодна. Это понимают как противники Москвы, так и её геополитические оппоненты, что влияет на их действия. Например, в Грузии антироссийские силы начали активизироваться в преддверии выборов в Абхазии ещё в начале года, стараясь найти пути для вмешательства с помощью турецкого влияния. И стоит отметить, что расширение влияния Турции в этом регионе не соответствует интересам Грузии. Турция на словах поддерживает территориальную целостность Грузии, но на самом деле ей важнее контролировать Абхазию, чтобы она была в её интересах, а не в интересах Грузии.
Сегодня в Абхазии заметна активность западных организаций. Несмотря на то что республика не признана, на ее территории функционируют множество иностранных НКО и НПО. Среди них можно обнаружить не только влияние Турции, но и активное присутствие американских структур, таких как USAID*. Одним из последствий их работы стало то, что еще до старта избирательной кампании в Абхазии были успешно сорваны российские инициативы через массовые несанкционированные акции и блокировки ключевых транспортных путей.
К сожалению, некоторые абхазы начали фантазировать о страшных сценариях, в которых русские приезжают, все покупают и заставляют их покинуть свои земли, укрываясь в горах. Оппозиционные силы воспользовались этими страхами для конфронтации с нынешним руководством.
При этом аналитики полагают, что в странах, подобных Абхазии, в основе любых конфликтов лежит межплеменная и межклановая конкуренция. У абхазов имеются две основные родоплеменные группы - абжуйцы и бзыпцы: одни живут юго-восточнее Сухума, другие - ближе к российской границе. Вдобавок есть русифицированные сухумские абхазы.
Подобное деление, по мнению аналитиков, соответствует и историческому - на племена абазгов и апсилов. Как следствие, нынешние напряженные выборы в Абхазии, как и многие политические движения, протесты, перевороты, социальные конфликты и т. д., можно объяснить именно этим разделением, а вовсе не "демократическими устремлениями" и даже "протурецкими симпатиями" отдельных персонажей. Если к власти при поддержке России приходит представитель одной клановой группировки, то их оппоненты тут же становятся антироссийскими, и наоборот. Если одни сидят на трафике из Грузии, то другие кормятся с туристического бизнеса и т. д.
Некоторые исследователи успокаивают себя тем, что как власть, так и оппозиция в Абхазии однозначно "пророссийские". И дескать, неважно, кто кого - чей и какой кандидат - заменит в президентском кресле. Хотелось бы, чтобы оно так и было. Однако есть определенное противоречие: если и те и другие - пророссийские, а закон о российских инвестициях за столько лет не могут принять, то, может быть, и те и другие на самом деле не слишком пророссийские? Возможно, их пророссийскость заключается только в том, что они готовы брать и осваивать российские деньги?
Скорее всего, ответы на эти вопросы станут известны в скором времени, после второго тура выборов президента Абхазии. Прозрачность в этом вопросе крайне важна. Это связано с тем, что идея интеграции Абхазии с Россией сталкивается с подобными трайбалистскими трудностями и опасениями местных жителей, что они могут окончательно потерять свою идентичность среди других народов. Особенно стоит отметить, что такие настроения тщательно поддерживаются западными НКО и НПО, а также из Турции, где численность потомков абхазских беженцев значительно превышает население самой республики.
Один из результатов подобного воздействия прозападной мягкой силы - незадолго до выборов МИД РФ был вынужден рекомендовать российским гражданам воздержаться от поездок, включая туристические, в Абхазию. Это решение по-своему правильное. Абхазы на своей земле вольны принимать любые решения. Однако если эти решения не учитывают интересы России, то и Москва не обязана поддерживать Абхазию деньгами и туристами. Запрещены российские инвестиции в Абхазию - там не должно быть ни российских денег, ни российских туристов.
Этот подход целесообразно довести и до будущего главы Абхазии, кто бы им ни оказался в итоге, чтобы заранее снять излишне и искусственно нагнетаемое в регионе напряжение.
