С начала апреля в России возбуждено больше десятка уголовных дел о распространении фейков о коронавирусе в интернете. Закон, ужесточающий ответственность за злонамеренную дезинформацию, российский президент Владимир Путин подписал в конце марта. Поиском фейков занимается, в частности, Информационный центр по мониторингу ситуации с коронавирусом. Би-би-си узнала у одного из его руководителей, как власти борются с распространением панических новостей и как центр сотрудничает со следователями.
Информационный центр по мониторингу ситуации с коронавирусом (ИЦК) заработал в середине марта, с приходом эпидемии Covid-19 в Россию. Центр создали на базе автономной некоммерческой организации «Диалог». 17 марта ИЦК посещал Владимир Путин, а 10 апреля он поручил превратить ИЦК на базе «Диалога» в единый информационный центр по борьбе с эпидемией.
- Как коронавирус распространился по России. Карта и графики
- От «сухого закона» до изоляции от москвичей. Как российские регионы борются с коронавирусом
- Разноцветные пропуска, QR-коды и смс: как в России контролируют самоизоляцию
Идея «Диалога» — центра мониторинга и анализа обратной связи с москвичами — появилась у мэрии Москвы еще в ноябре 2019 года. В феврале 2020 года стало известно, что «Диалог» возглавит бывший замначальника управления президента по общественным проектам Алексей Гореславский, курировавший интернет во время своей работы в Кремле. Организации поставили новую задачу — внедрить платформы обратной связи с гражданами по всей стране.
О том, как власти пытаются бороться с фейками о коронавирусе, Би-би-си поговорила с Тимофеем Ви — заместителем начальника аналитического управления АНО «Диалог», на базе которого заработал ИЦК.
«Забрал все ресурсы»
Би-би-си: Какой штат в АНО «Диалог» и сколько сотрудников занимаются непосредственно мониторингом фейковых сообщений?
Тимофей Ви: Не могу сказать про весь штат, потому что не хочу наврать. Но весь АНО сейчас находится на удаленке, если приехать сейчас в офис, там никого нет. Мониторинг фейков круглосуточный, ночью это могут быть два человека, днем — больше.
Би-би-си: Но это человек 10-15?
Т.В.: Нет, но есть люди, которые занимаются мониторингом и аналитикой, есть люди, которые занимаются взаимодействием с регионами.
Би-би-си: Какие инструменты используются для мониторинга? Система «Инцидент менеджмент», например (система мониторинга сообщений в соцсетях, разработанная компанией «Медиалогия»)?
Т.В.: «Инцидент менеджмент» не имеет к этому вообще никакого отношения. СМИ почему-то решили, что это таинственная система, которая все отслеживает и читает личные сообщения, но это не так. «Инцидент» — работает по обратной связи власти с людьми.
Пишешь ты в Twitter, что «Билайн» плохо работает, и через пять минут приходит в реплаи их представитель и спрашивает: «Что у вас за проблема, давайте ее решим». «Инцидент» работает по этому же алгоритму: пишут в городском паблике Саратова, что в подъезде лампа разбилась, система находит этот пост и он попадает к тому человеку, который отвечает за замену лампочек.
Для нашего мониторинга есть разные инструменты. Я не готов называть конкретные платформы, потому что это некорректно. Это и ручной мониторинг и автоматизированные системы, которые находят интересующие посты по ключевым словам. Отдельная история с мониторингом мессенджеров и телеграм-каналов.
Би-би-си: С кем больше координируете свою работу: штабом [по коронавирусу], мэрией, администрацией президента?
Т.В.: Какого-то запроса сверху на координацию нет. Наша работа достаточно автономна, мы со всеми ними синхронизируемся по повестке, но нет такого, что кому-то отдается приоритет.
Би-би-си: Можете назвать бюджет, который вам выделили на год или на время борьбы с эпидемией?
Т.В.: Даже если бы хотел, этих цифр я, честно говоря, не знаю. Могу сказать, что коронавирус забрал на себя все ресурсы, которые у нас были для какой-то другой работы. Сейчас все работают только над этой задачей. Есть ли в этой связи какие-то дополнительные бюджетные выделения, я просто не знаю.
Би-би-си: «Коммерсантъ» писал, что власти специально вбрасывают манипулятивные страшилки, чтобы люди сидели дома. Например, сообщают, что 40% больных, вынужденных пользоваться ИВЛ, моложе 40 лет. Вы участвуете в этой работе?
Т.В.: Могу сказать, что сейчас не надо придумывать никаких страшилок, там уже все настолько нехорошо, это достаточно серьезная история. Так что достаточно рассказывать все, как есть, и ничего дополнительно не выдумывать. Все федералы, Москва, ИЦК «Диалог» — никто этим не занимается.
«Распространение фейков не должно оставаться безнаказанным»
Би-би-си: Число фейков выросло с распространением эпидемии? Сколько ложных сообщений в день вы выявляете?
Т.В.: Некорректно говорить, что мы выявляем сто или тысячу сообщений в день. Некоторые из них более виральные, некоторые менее. Вы может быть помните сумасшедшую историю про вертолеты, которые якобы будут распылять лекарства. Тема была одна, но копий было десятки тысяч всюду.
В десятых числах марта число фейков выросло, как только история с коронавирусом пришла в Россию как федеральная тема. Тогда начали приезжать люди из-за границы, у которых выявляли коронавирус. Тогда появилась вся эта чушь: история про вертолеты, про людей, которые обходят дома и грабят квартиры, усыпляя людей газом.
Тогда был пик и резкий рост [числа зараженных], и он держался несколько недель. Каждый день регистрировали 40-50 тем фейковых сообщений. Это не совсем вбросы, подавляющее большинство фейков органичны и представляют из себя искренние заблуждения. Кто-то что-то где-то услышал, не так понял, не так интерпретировал, кому-то рассказал и понеслось.
Среди них небольшое количество фейков были специально придуманной чушью. Тема распространялась локально в одном регионе, пять-шесть пабликов о них написали и всё. Какие-то темы были федеральными, шли по всей стране. Фейк быстро теряет географическую привязку: улицу, название города, номер больницы, — и становится универсальным. Какие-то фейки возникали на Дальнем Востоке и мигрировали по всей стране.
«Вертолеты» оказались настолько виральными, что вышли за пределы России и распространялись по СНГ. Вплоть до того что на Украине СБУ официально опровергла информацию, что вертолеты будут распылять вещества.
Как только санкции за распространение фейков привлекли внимание к тому, что за неосторожно написанный пост можно получить весомый штраф, количество фейков снизилось в 2-3 раза. Сейчас мы регистрируем в день 15-20 тем и они почти все нишевые, локального масштаба. Мы вышли на плато, сейчас количество фейков больше не растет, а где-то даже снижается.
Би-би-си: Люди моментально среагировали на принятие закона [об ответственности за распространение фейков в интернете]?
Т.В.: У этого был понятный результат. Но закон — не единственный фактор. Одна из главных причин — люди сильно перенасытились темой коронавируса. Новости в перегруженном информационном поле не вызывают ажиотажа. Даже если взять скандал, или выходящее на «Медузе» расследование, в обычное время оно бы гремело несколько дней, сейчас — история уходит в никуда и стихает в течение дня, если не часов.
Общество поняло, что есть такое явление как фейки. Страна глобально с этим столкнулась несколько лет назад, когда был пожар в «Зимней вишне». Блогер под псевдонимом Евгений Вольнов позвонил в морг, представился сотрудником МЧС и призвал готовить койки из-за 300 погибших. И пошло-поехало. Тогда все узнали, что не вся информация в сети достоверна и некоторые люди целенаправленно информацию подделывают, публикуют и распространяют.
Тогда начал появляться здоровый скепсис к информации в интернете и мессенджерах. Со временем скепсис продолжает расти. И когда мы видим публикацию очередного фейка в местном паблике или WhatsApp, в комментариях люди первым делом подвергают его сомнению.
- Что нужно знать о коронавирусе? Ответы на главные вопросы
- Коронавирус: каковы симптомы и как от него защититься?
- ИНСТРУКЦИЯ: Как самоизолироваться?
- КАРТА: Как коронавирус распространяется по планете
Би-би-си: Насколько закон, быстро принятый и подписанный в марте, корректно написан, и не придется ли его в скором времени править? Как долгие годы споры шли вокруг антиэкстремистской статьи, по которой СК тоже активно возбуждал дела, и в итоге пришлось смягчать.
Т.В.: Любой закон дискуссионен, потому что всегда найдутся люди, которые считают, что он слишком жесткий или, наоборот, мягкий. По поводу фейков — это не наша придумка. Все любят ссылаться на международный опыт.
Все в какой-то момент столкнулись с этим явлением и с тем, что какой абсурдной не была бы информация, люди на нее ведутся, верят и иногда это приводит к серьезным последствиям. Многие страны вводят крупные штрафы за распространение фейков о коронавирусе, последнее, что я читал, — во Вьетнаме.
Я уверен, что распространение фейков не должно оставаться безнаказанным. Это сложный вопрос и с морально-этической точки зрения, и с правовой: как отделить тех, кто искренне заблуждался, от тех, кто делал это злонамеренно. Это вопрос доказательств, потому что любой преступник скажет, что искренне в это верил и не хотел ничего плохого.
Насколько закон гуманен или антигуманен, сложно сказать. Большая часть санкций — серьезные штрафы. В обществе давно идет дискуссия, что нельзя сажать людей за слова в интернете, в том числе в рамках статьи об экстремизме.
В какой-то степени это реализация пожелания не сажать за пост человека, если нет разрушительных последствий. Он отделается штрафом, достаточно серьезным, чтобы задуматься, прежде чем что-то публиковать.
«Практика взаимодействия с правоохранительными органами у нас есть»
Би-би-си: В первые недели апреля в работу по борьбе с фейками активно включился Следственный комитет (СК).
Т.В.: Это было довольно предсказуемо.
Би-би-си: Они сами ведут мониторинг сети или вы с ними делитесь своей информацией? Насколько у вас скоординированная работа?
Т.В.: У нас нет задачи наказывать людей и делать списки постов, за которые можно оштрафовать или посадить. Но они работают вместе с нами, потому что все правительственные структуры входят в координационный центр по коронавирусу.
Би-би-си: Информацию о том, что в таком-то регионе появился такой фейк, СК получает от вас или у них свой мониторинг?
Т.В.: Я точно знаю, что у них есть свой мониторинг и они тоже мониторят социальные сети и информационное пространство.
Би-би-си: Сейчас уже около десяти уголовных дел заведено за распространение фейков, в их основе есть то, что вы обнаружили?
Т.В.: Я не могу сказать, есть ли в этом доля нашей работы. Результаты работы нашего аналитического подразделения по фейкам доступны всем партнерам, которые работают с информационным центром по коронавирусу. К этим данным имеют доступ все, кто находится внутри: и Минсельхоз, и Минтруд, и правоохранительные органы. Возбудились они по этим кейсам, потому что нашли их у нас, или нашли их сами — я не знаю.
Би-би-си: Пока в центр внимания правоохранителей попадают не злостные анонимы, которые специально что-то вбрасывают, а речь идет именно о тех случаях, когда человек что-то где-то услышал и об этом написал.
Т.В.: Уверен, СК активно пытается работать именно по тем случаям, когда люди злонамеренно пытаются что-то вбросить. Это наиболее важная часть работы. Я не готов оценивать их эффективность. Но понятно, что люди, целенаправленно вбрасывающие фейки, пытаются как-то себя защитить, пытаются скрыть свою личность, используют разные методы для того, чтобы их сложно было найти.
Есть кейсы, когда люди злонамеренно, из-за бизнес-интересов подделывали, например, приказ о введении карантина на Дальнем Востоке. Автора этой подделки нашли, не уверен, что на него завели дело по новой статье, а не по подделке документов.
Би-би-си: А у вас есть возможность что-то советовать или рекомендовать тому же СК, что вот тут речь идет о злостном фейке, а здесь история про глупость?
Т.В.: Безусловно да, и если к нам обращаются наши партнеры из правоохранительных органов за верификацией того или иного случая, практика такого взаимодействия у нас есть.
Би-би-си: Другая громкая история последних дней: с возбуждением дела на администратора паблика «Омбудсмен полиции».
Т.В.: Там был размещен фейк, это история про трактовку закона. Я не юрист, чтобы говорить точно да или точно нет. У них претензия в том, что администратор площадки, поняв, что это фейковая информация, должен был эту историю удалить. Не готов комментировать действия правоохранительных органов, у них свой взгляд на эту историю.
Би-би-си: Там история в том, что публикацию на следующий же день удалила сама площадка. Тот случай, когда площадка сыграла на опережение и пост не провисел и суток.
Т.В.: Понятное дело, что к паблику «Омбудсмен полиции» пристальное внимание. Там могло хватить и нескольких часов, чтобы зафиксировать факт публикации фейковой информации. Если бы это был никому не известный паблик в регионе, площадка успела бы удалить пост раньше, чем к нему было привлечено внимание правоохранителей.
Что называть фейками?
Би-би-си: По каким критериям вы отличаете злонамеренный фейк с целью посеять панику от слухов-сплетен, которые человек услышал в электричке и решил поделиться?
Т.В.: Давайте на шаг назад, не совсем так. Мы фиксируем вброс подозрительной информации. Мы по умолчанию не знаем, достоверна она или нет. Все факты, которые обнаруживаем, мы проверяем: связываемся с регионом, профильным министерством, людьми, в чью компетенцию входит затрагиваемая тема, и уточняем: так это или не так.
Важный момент, мы не называем фейками все, что написано капслоком с припиской «Сообщили в достоверном источнике». Если пишут, что в больнице 25 погибших от коронавируса, даже если это очевидный вброс, мы связываемся с этой больницей и главврачом и уточняем: так это или не так, потому что разное может быть.
Би-би-си: Фейк — злонамеренная попытка создать, например, панику, а кто-то может по глупости написать ерунду.
Т.В.: В большинстве случаев человек где-то что-то услышал и поделился этим по глупости. Это очевидно, если человек пишет под своим именем, не скрываясь.
Если человек ведет аккаунт много лет, вряд ли он будет его использовать для вброса злонамеренной дезинформации. Большинство вбросов абсолютно анонимные. Есть методика: когда люди вбрасывают что-то с нескольких аккаунтов, их начинают репостить — и они, чтобы затереть следы, удаляют оригиналы сообщений. Остаются только репосты и сложнее найти первоисточник.
Подавляющее количество фейков распространяется в мессенджерах и там практически нереально найти исходник — все друг дружке пересылают эти сообщения и следов не сыскать.
Би-би-си: Когда вы видите, что человек от своего имени, не скрываясь, опубликовал глупость, как дальше действуете?
Т.В.: У нас есть определенный механизм по удалению этих сообщений из соцсетей. Подковерная история, что если человек или соцсеть не удалит этот пост, то рано или поздно он может попасть в поле зрения правоохранительных органов, которые запускают свои механизмы по реагированию. Они могут возбудить административное дело, что приведет в лучшем случае к штрафу.
Мы этой историей не занимаемся, наша задача — выявлять и удалять эти фейки в том числе через договоренности с площадками. Большинство сообщений, которые мы находим в соцсетях, удаляются. Это не задача уберечь кого-то от штрафа, это задача остановить распространение недостоверной информации, которая может повлиять на информационный фон и негатив в головах у людей. Это социально опасное явление.
Би-би-си: Когда вы работаете с площадками, вы обращаетесь к администрациям «ВКонтакте» или «Одноклассников» — и они принимают решение об удалении?
Т.В.: Да, решение об удалении принимают, разумеется, площадки.
Би-би-си: Как строится работа с зарубежными площадками: «Фейсбук», «Твиттер»?
Т.В.: Российские площадки куда более эффективно справляются с удалением фейковой информации, чем зарубежные.
Важно не только удалить фейк, важно его опровергнуть со стороны официального органа. Если кто-то написал про двадцать погибших от коронавируса и мы понимаем, что это фейк, важно не только удалить первоисточник, но и сделать так, чтобы больница официально опровергла. Это и есть большая часть нашей работы.
Би-би-си: Если фейк распространяется не через соцсети, а через чаты в WhatsApp, как их удалить?
Т.В.: Оттуда ничего не удалить. Это нереально ни технически, ни организационно. У мессенджеров нет механизмов, программного кода, таких инструментов. Они с этим никогда раньше не сталкивались, сейчас столкнулись и уже начинают новые инструменты вводить: в WhatsApp придумали запрет на пересылку сообщения более чем пяти людям.
Но наша основная задача не удалить фейк, а распространить его опровержение. Если это родительский чат условной школы в Самаре, куда вбросили информацию, то мы организуем, чтобы в городе вышло официальное опровержение информации. Мы понимаем, что недостаточно, чтобы вышел чиновник и сказал: «Это ложь!» — и на этом все закончилось. Мы стараемся, чтобы власти объясняли людям, почему информация недостоверна, какое на самом деле число зараженных, если они вообще есть. Сколько на самом деле коек, если писали, что их не хватает.
