Знаменитый российский журналист Владимир Познер, находясь в Тбилиси, вышел в эфир грузинского телеканала «Имеди». Его мнения о событиях августа 2008 года в Грузии, а также о политике России в Абхазии и Южной Осетии, и действиях Москвы в Украине вызвали бурные обсуждения как в СМИ, так и в грузинском сегменте социальных сетей. СОВА публикует значительную часть его телепередачи.
— Начнем с событий 26 марта, когда молодежь в крупных городах России вышла на антикоррупционные протесты. Это поколение, известное как поколение YouTube. Как вы думаете, могут ли социальные сети повлиять на политические процессы в России?
— Мне трудно подобрать подходящий термин для этого. Безусловно, это не классические средства массовой информации. Тем не менее, это форма коммуникации, которая занимает значительное количество времени у молодежи. Влияние социальных сетей будет только увеличиваться. Я не уверена, как отреагирует правительство. Внедрять ограничения в этой сфере будет непросто, так как значительная часть молодежи не смотрит телевизор и не читает печатные издания. Они находят информацию в социальных сетях, и для них это имеет первостепенное значение.
— Их часто именуют «поколением без пороков»…
— Поколение без страха... Да, это правда. Мы живем не в Советском Союзе, ни в сталинскую эпоху, ни в постсталинские времена, когда формировалось целое поколение, не знающее страха. Они не просто не боятся, они даже не понимают, что означало быть невыездным в Советском Союзе. Когда я выступал перед молодежной аудиторией в возрасте от 12 до 16 лет, один 15-летний мальчик спросил меня, что такое невыездной. Они даже не слышали об этом. Их восприятие событий совершенно отличается от восприятия старшего поколения.
— Федеральные телеканалы России проигнорировали информацию о митингах, состоявшихся 26 марта. Эти события не вошли даже в пятерку самых обсуждаемых новостей на «Яндекс». Вы охарактеризовали это как безрассудство и признак того, что власти не осознают реальную ситуацию в стране.
— Власти продемонстрировали свои возможности. И здесь не имеет значения, поддерживаю ли я митинги или выступаю против них, за Навального я или нет. Это важное событие, и решение игнорировать его, как в известной фразе: «Если этого не показали по телевизору, значит этого не было», — это серьёзная ошибка и глупость, ведь информация всё равно дойдёт до людей через социальные сети. Это приведёт к потере доверия к существующим СМИ. Публикуйте и оценивайте так, как считаете нужным, даже если это может показаться провокацией! Главное — показывайте! Не стоит обманывать себя, делая вид, что ничего не произошло. Здесь речь идёт не только о журналистике — это настоящая пропаганда в её худшем проявлении.
— Вы говорили о Навальном. Можете ли вы сказать, представляет ли он собой настоящую альтернативу в политической ситуации в России?
— Я постараюсь сохранить максимальную объективность, но сначала отмечу, что у меня нет симпатии к Навальному. Он мне не близок. Однако это не столь важно. Он является единственным оппозиционным лидером, который выступает против Путина. На данный момент он — единственный реальный лидер. Даже если ему позволит участвовать в выборах, что крайне маловероятно, у него нет шансов на победу над Путиным.
— Есть ли вероятность из-за подделок или нехватки поддержки?
— Нет никаких оснований для оптимизма. По последним данным независимого исследовательского центра «Левада Центр», поддержку Путина выражают 80-85% граждан. Навального поддерживают преимущественно в крупных городах — Москве и, возможно, Санкт-Петербурге. Однако в масштабах всей страны он не представляет реальной угрозы для Путина. Важно отметить, что любые действия властей против Навального только усиливают его позиции. Арест Навального способствует созданию его имиджа как героя, а действия против него только играют на его руку.
— Если обратиться к масштабным протестным акциям на Болотной, можно заметить, что оппозиция придавала им серьезное значение, в то время как власти испытывали раздражение. Можно ли провести параллели с протестами 26 марта?
Стоит напомнить, что протесты 2012 года возникли из-за убеждения митингующих в том, что их голоса были украдены. Современные акции протеста направлены против коррупции, которая в России приняла масштабный характер. На самом деле, в Москве на мероприятие пришло сравнительно немного людей. Организаторы оценили число участников в 15 000, тогда как полиция сообщила о 8 000. Предположим, что реальное число составило около 11 000 — это совсем немного для такой большой страны, как Россия. Я не склонен к прогнозам, но в России нет устоявшейся традиции протестов. Тем не менее, возможно, что «непоротое поколение» сможет стать движущей силой подобных инициатив.
— Выборы в России на подходе. Возможно ли, что в итоге этих событий Дмитрий Медведев окажется в уязвимом положении?
— Вы понимаете, политика — это довольно интересная сфера. Как говорится, это не касается личных отношений. Если власти решат действовать определённым образом, они это сделают. В России отсутствуют демократические традиции, и нет механизмов, которые могли бы ограничить исполнительную власть в её взаимодействии с законодательной и судебной системами. Именно поэтому реализовать такой сценарий будет достаточно просто. Можно просто поговорить с человеком, и он может сказать: я устал, или у меня проблемы с бабушкой.
— Трудно игнорировать ситуацию в Украине. Как вы считаете, аннексируя Крым под девизом «Крым наш», что еще приобрела Россия, помимо репутации международного изолятора?
— Я полагаю, что без изменений в Украине ситуация была бы иной. Вступление Украины в Европейский союз — это, конечно, важно, но не первостепенно. А вот вопрос о НАТО имеет совершенно другой вес. Приближение НАТО к границам России воспринимается как серьёзная угроза. Что касается законов и норм права, то это уже отдельная тема для обсуждения. Решение заключается в том, чтобы Украина заключила соглашение, по которому в течение 50 лет воздержится от вступления в НАТО.
— Так вы выступаете за нейтралитет?
— Знаете, мне сложно понять, зачем нужно НАТО. Альянс был основан для противодействия потенциальной угрозе со стороны Советского Союза. Но вот Советский Союз распался…
— Тем не менее, Россия продолжает осуществлять агрессивную политику…
— Так она не продолжила?
— В какой момент?
— Во времена Горбачева и Ельцина.
— В девяностые годы? А что насчет Абхазии?
— Абхазия появится в разговоре позже. Мы также можем обсудить её. Однако важно отметить, что в эпоху Ельцина и Горбачева Россия не входила в состав Союза. Варшавский пакт утратил свою значимость. Россия не проявляла агрессии. Почему же её не приняли в НАТО тогда?
— Как вы считаете, сейчас отношения между Россией и Западом стали более ясными? Кто из них является врагом, а кто другом?
— В России нет сомнений в том, что НАТО представляет собой агрессивный военный союз. Западные страны, в свою очередь, утверждают, что этот блок не является агрессивным, а напротив, имеет исключительно оборонительный характер. Однако возникает вопрос: от кого именно он защищается?
— Может быть, речь идет о странах, присоединяющих чужие земли? Вернемся к событиям в Грузии в 2008 году.
— Давайте поговорим об этом. В 70-х годах я часто посещал Абхазию. Не хочу никого обидеть, знаю, что нас многие слушают. Я поделюсь некоторыми фактами. Отношения между грузинами и абхазами тогда были крайне напряженными. Я стал свидетелем множества конфликтов. Грузины высказывались о абхазах весьма пренебрежительно, утверждая, что они будто бы «слезли с деревьев» и являются неполноценными. Эти слова я хорошо запомнил. Дружеских отношений я не замечал. Когда я спрашивал грузин о причинах такого отношения, они говорили, что в их языке даже нет слова «море». Я понимаю, что это может быть трудно воспринимать. Давайте вспомним, кто же стал инициатором всего этого. Вам ничего не говорит фамилия Саакашвили? Он был уверен, что сможет заблокировать Рокский тоннель и что НАТО придет на помощь.
— Мы не можем с полной уверенностью утверждать это. Данный вопрос стал темой политических обсуждений на различных платформах. Существует документ Следственного комитета России, в котором говорится о том, что Россия начала подготовку к событиям 2008 года на год ранее.
— Мне не доводилось видеть этот документ.
— Его можно обнаружить в доступных источниках.
— Возможно, вы правы. Но не стоит начинать конфликт первыми. Для России Абхазия важна, как свинине апельсины. Эта территория не представляет угрозы для российских границ. У России есть геополитические интересы в Сирии и на Ближнем Востоке. Тем не менее, перед появлением российских войск в регионе уже находились американские силы.
— Тем не менее, в Абхазии расположены российские военные базы, что свидетельствует о наличии интереса.
— А почему бы и не так? Почему американские военные базы могут располагаться где угодно, а российским это запрещено?
— Я бы хотела вернуться к теме грузино-абхазских отношений, о которой вы говорили в негативном ключе. Я родом из Абхазии, и, несмотря на конфликт, мои родные продолжают поддерживать дружеские связи с абхазами. Мы стараемся оставаться на связи, хотя это непросто, так как звонки из других регионов Грузии в Абхазию ограничены. Поэтому делать общие выводы в данном контексте было бы некорректно.
— Я не собираюсь делать обобщения. Просто делюсь тем, что узнал из своего опыта.
— В России также случаются отдельные межнациональные конфликты…
— Существуют противоречия между различными этническими группами, а также проявления антисемитизма. Важно отметить, что антисемитизм имеет глобальное распространение.
— Либо российский национализм.
— Шовинизм существует не только в русском варианте, но также встречается в грузинской и французской культурах.
— Именно это и обсуждается.
— Когда две страны или две регионы одной страны используют разные языки, придерживаются различных культурных традиций и религиозных убеждений, это нередко приводит к напряженным отношениям. Ярким примером являются Франция и Алжир.
— Или, скажем, Чечня. Давайте закончим этот разговор, иначе мы зайдем слишком далеко.
— Чечня. Я осознаю, насколько глубоко Грузия и ее народ переживают данную ситуацию. Это вполне очевидно. Однако, на мой взгляд, стоит попытаться взглянуть на это событие с других, не только грузинских, перспектив.
Познер не комментирует интервью
После выхода интервью в эфир, ряд высказываний Познера, особенно касающихся грузино-абхазского конфликта, вызвали негативную реакцию в грузинских СМИ и социальных сетях. Сам Владимир Познер, как сообщает российская пресса, не стал комментировать мнения грузинского общества, возмущенного его словами. Он отметил, что не знал о реакции, последовавшей за выходом передачи. Узнав о крайне критических отзывах, журналист ответил:
«Отлично. Я не собираюсь это обсуждать и оставляю это на усмотрение тех, кто высказывает такие мнения. Почему мне это комментировать?», — сообщает «Ридус».
Запись собеседования на грузинском языке.
