«Камера объявляется ПКТ — приносят тумбочку, камера объявляется ШИЗО — тумбочку забирают». Как в России «крытки» и ШИЗО используют для давления на заключенных

«Я был объявлен злостным нарушителем режима и помещен в штрафной изолятор — сырое, холодное и темное помещение площадью около 5 кв. метров», — так описывал свое пребывание в ШИЗО Алексей Горинов, бывший муниципальный депутат, приговоренный за «военные фейки» к семи годам колонии общего режима.

Он провел в штрафном изоляторе 48 дней подряд осенью прошлого года, после чего попал в тюремную больницу. Сейчас 62-летний бывший муниципальный депутат находится в СИЗО — в связи с новым уголовным делом об оправдании терроризма, заведенном за разговоры с другими осужденными.

Владимир Кара-Мурза, осужденный на 25 лет по делу о «госизмене», без перерыва содержится то в штрафном изоляторе, то в помещении камерного типа с сентября прошлого года.

Илья Яшин, осужденный на восемь с половиной лет по делу о «военных фейках», находился сначала в бараке со строгими условиями содержания, а теперь также заключен в помещение камерного типа.

Подобные меры регулярно используются ФСИН для максимальной изоляции человека от других заключенных, а также от родных и близких.

Эта стратегия уже была опробована на политике Алексее Навальном, который погиб в колонии за полярным кругом 16 февраля.

Адвокат Яшина Михаил Бирюков предполагает, что такие методы давления со стороны ФСИН связаны с повышенным вниманием к политзаключенным.

«Кара-Мурза, Горинов и Яшин находятся в центре общественного внимания. Присуждение Пулитцеровской премии Кара-Мурзе, постоянные интервью Яшина и постоянные упоминания его как одного из наиболее ярких политзаключенных и повышенное внимание к состоянию здоровья Горинова делает их публично значимыми фигурами. Соответственно это является поводом для усиления давления на них», — сказал он в интервью Би-би-си.

Часто заключенных сначала помещают в строгие условия содержания (СУС), оттуда за повторные нарушения отправляют в ШИЗО и ПКТ (помещение камерного типа).

В худшем случае осужденный может оказаться в ЕПКТ (Единое помещение камерного типа) с самыми жесткими условиями — для этого его обычно переводят в специальную колонию.

Такой путь проделал Алексей Навальный, в ЕПКТ также уже побывал Владимир Кара-Мурза. Адвокаты Ильи Яшина предупреждают, что и ему грозит та же участь.

«Фактически Илью Яшина ведут по пути Алексея Навального, и сам он опасается, что дальше будет наиболее строгая изоляция — ЕПКТ. Это очень нехороший симптом», — говорит Михаил Бирюков.

Когда заключенного переводят на так называемые строгие условия содержания (СУС), на него накладывают дополнительные ограничения (можно потратить меньше денег, получить меньше посылок, сокращается число свиданий).

Заключенного также переводят из общего барака на 40-60 человек в отдельное помещение. В нем обычно могут находиться пять-десять человек — но все зависит от числа других нарушителей и политики руководства колонии.

Например, осужденный по делу о сотрудничестве с «нежелательной организацией» политик Андрей Пивоваров в мае прошлого года рассказывал, что находился в бараке СУС один.

«Ни с кем из других арестантов не пересекаюсь. Удивительно, правда, что на всю колонию не нашлось больше ни одного человека в строгих условиях отбывания наказания», — писал он. Лишь спустя несколько месяцев в бараке появился еще один человек.

Но даже если заключенный находится в строгих условиях содержания не в одиночестве — круг его общения оказывается очень ограничен, и его окружают уже вполне настоящие злостные нарушители режима, указывает Бирюков.

В ПКТ, помещение камерного типа, в теории помещают тех, кто продолжает нарушать режим, находясь на строгих условиях содержания.

В этом случае сокращается длительность прогулок (до полутора часов в сутки), разрешенные траты становятся еще ниже, возможно только одно краткосрочное свидание и одна посылка раз в полгода.

«ПКТ (в обиходе — „крытка“) — это своего рода тюрьма внутри тюрьмы, с еще более строгим по сравнению с остальной частью колонии режимом. По сути, это — тот же ШИЗО, но на пролонгированной основе», — писал в фейсбуке бывший адвокат Кара-Мурзы Вадим Прохоров (признан «иноагентом» в России).

В помещение камерного типа заключенного могут поместить на срок до шести месяцев. В нем также могут находиться около пяти-десяти человек.

«Приятного тут мало, условия трудно назвать комфортными. Кровать пристегивается к стене с 5 утра до 21 вечера. Ручку дают по расписанию, личных вещей нет, а точнее тут вообще почти ничего нет», — писал о ПКТ Андрей Пивоваров.

Самое суровое наказание внутри колонии — штрафной изолятор.

«В ШИЗО запрещается всё: телефонные переговоры, посылки, свидания. С собой можно взять только туалетные принадлежности, тапочки и полотенце. И соответственно вводятся ограничения в литературе, обычно оставляют только книгу религиозного содержания», — говорит Михаил Бирюков.

В камере ШИЗО могут содержаться только один или два человека, их могут поместить туда на срок не более 15 суток.

Однако в случае с оппозиционными политиками распространена практика, когда новое взыскание заключенному выносят практически сразу после окончания срока ШИЗО, и меры в отношении его не смягчаются.

Более того, например, в случае с Владимиром Кара-Мурзой ШИЗО и ПКТ не сильно различаются.

«Физически ШИЗО и ПКТ — это одна и та же камера, только она в какой-то момент называется в ПКТ, а в какой-то момент — ШИЗО. Когда эта камера ПКТ, туда вносят тумбочку, ему разрешают иметь дополнительную книжку и дают дополнительное время прогулки.

Когда эта камера объявляется ШИЗО, он переодевает оранжевую робу на черную, и у него выносят эту тумбочку. Смысла в тумбочке нет, потому что ему там даже невозможно мыльницу иметь, у него очень регламентированный набор предметов, который можно иметь с собой», — объясняют в правозащитном проекте «За права человека».

«Смысл в том, что он все равно содержится один, с момента своего прибытия в ИК-6 он ни с кем из других заключенных не общался. Он общается только с сотрудниками ФСИН и с адвокатами — больше он не общается ни с кем, — говорят правозащитники. — Что по сути является пыточными условиями содержания».

Жена Кара-Мурзы рассказывала «Новой газете», что говорила с политиком всего один раз по телефону, прошлым летом.

«Когда в декабре 2023 года он позвонил уже из колонии детям, трубку сняла, конечно, я, но я не могла эти минуты забирать у детей, потому что все трое должны были поговорить с папой. Надо было 15 минут разделить на троих, по пять минут на каждого — и это впервые за полгода», — говорила она.

Наиболее строгая изоляция предусмотрена в ЕПКТ — едином помещении камерного типа.

«Это фактически уже такой тюремный режим. Единые помещения камерного типа не во всех колониях существует. Наиболее часто те, кто содержатся в Центральном регионе, направляются во Владимир — там же находился и Навальный», — говорит Михаил Бирюков.

В ЕПКТ заключенный также находится в одиночестве, его могут держать там до одного года.

«По условиям содержания ЕПКТ похоже на ПКТ, однако, если ПКТ есть в каждой колонии, то ЕПКТ, предназначенное для «самых отъявленных нарушителей», — только в одной или двух колониях на регион, поэтому помещение туда заключенного в первую очередь осложняет его положение необходимостью транспортировки (тем, что его ставят на этап)», — говорила Би-би-си правозащитница Евгения Кулакова.

«Солженицын, кажется, в „В круге первом“ писал о „мнимых ужасах каторги“, которые описывает Достоевский в „Записках из мертвого дома“ — потому что в XIX веке заключенные все время жили в одном и том же месте, могли привыкнуть и устроиться в бытовом плане, а советское ноу-хау это постоянно дергать с места на место», — комментировал свою отправку в ЕПКТ Владимир Кара-Мурза.

Он провел в ЕПКТ четыре месяца, однако по возвращении в прежнюю колонию его снова поместили в ШИЗО, а теперь объявили об отправке в ПКТ на шесть месяцев. Адвокаты опасаются, что после этого его снова могут отправить в ЕПКТ в другую колонию.

И Илья Яшин, и Владимир Кара-Мурза, как и прежде Алексей Навальный, регулярно оспаривают постановления о назначении им взысканий и отправке в изолятор. Суды отклоняют все жалобы.