«Пошла по грибы. Взрыв. Из стопы — фонтан крови». Почему так трудно разминировать Украину

«Я и боли-то сначала не почувствовала. Просто взрыв, и я вижу, что из стопы фонтан крови льет. Другую ногу тоже хорошенько распотрошило, и в руку ранило», — вспоминает Лидия из Изюма тот день в июле 2023 года, когда она подорвалась в лесу на мине-«лепестке».

Лидия тогда чудом осталась в живых. Она доползла до телефона, который лежал в ведре чуть поодаль, дозвонилась подруге, и знакомые прислали за ней машину.

Лидия всю жизнь собирала грибы на продажу. Во время российской оккупации в 2022 году она уехала из Изюма. Вернулась в октябре 2022-го, после того, как российские войска отступили из Изюма.

Обнаружила, что в доме выбиты все окна и разрушена крыша. Решила снова собирать грибы, чтобы заработать на ремонт, и снова пошла в лес — искалеченный войной и усеянный минами.

Много было, в частности, «лепестков» — так за зеленый цвет и форму называют мину ПФМ1, которую легко не заметить в траве.

Лидия говорит, что помогала спасателям из Государственной службы чрезвычайных ситуаций (ГСЧС) искать эти мины. Но через несколько месяцев после деоккупации, собирая лисички, сама наступила на мину — и два месяца пролежала в больнице.

Подобные истории в освобожденных районах Украины стали обыденностью.

По данным украинского Центра противоминной деятельности, с начала полномасштабной войны до 1 июня 2024 года в тылу произошло 664 инцидента со взрывоопасными предметами, в которых пострадали гражданские. 297 человек погибло, 673 получили ранения разной степени тяжести.

В прошлом, во время Первой и Второй мировых войн, Украина уже была ареной кровавых битв. Оставшиеся в земле снаряды и мины могут убивать и через сто лет после войны. Яркий пример — трагедия в Карпатах в сентябре 2021 года, когда несколько туристов развели в горах костер и погибли от взрыва боеприпасов.

С началом развязанной Россией войны против Украины более 150 тыс. кв. км — четверть территории Украины — стали потенциально засоренными минами и боеприпасами.

«Больше всего я встречал противотанковые мины, серии ТМ-62М, ТМ-62П3, противопехотную мину нажимного действия ПМН2 — это основные. Иногда — противопехотную прыгающую мину ОЗМ72. Там 2400 поражающих элементов внутри, она опасна тем, что если что пойдет не так, убежать уже не получится. Ее называют „мина-ведьма“ или „мина-жаба“, потому что когда она срабатывает, слышно специфический звук. ПМН2 еще очень много, можно какую-то сразу и не заметить», — рассказывает главный сержант 783-й бригады охраны Государственной специальной службы транспорта (ГССТ) Константин Шатило, который инструктирует батальон разминирования.

Кроме того, находят немало снарядов, минометных мин, суббоеприпасов 3Б30 — бомбочек из кассетных боеприпасов, мин-ловушек и много чего другого.

В 2023 году в Украине разминировали 3300 кв. км. В первом квартале 2024 года, как сообщило Министерство экономики, удалось обследовать и разминировать 1080 кв. км.

Прогнозы, сколько времени уйдет на полное разминирование, сильно разнятся. Министр внутренних дел Игорь Клименко сказал в прошлом году, что больше 10 лет. Тогдашний министр обороны Алексей Резников предположил, что примерно 30 лет.

Это может поставить Украину в один ряд со странами, где и через десятки лет после войн люди гибнут на минах, — Камбоджа, Босния, Колумбия, Афганистан.

Денис Головецкий — глава операционного департамента организации Halo Trust в Украине, одного из участников разминирования, — отмечает, что в Украине сейчас ситуация еще сложнее, поскольку война продолжается, а боеприпасы и мины, которые остаются в земле, функциональны почти на 100%.

«Наша организация долго работает в Афганистане, и там есть тенденция, что некоторые боеприпасы уже не функционируют, растяжки перегнили. В Украине все работает. В каких-то странах были минные поля с установленными формулярами, которые легко разминировать: там четко понятно, что есть один тип опасности. Тут такого нет», — объясняет Головецкий.

Больше всего от мин страдают работники сельскохозяйственных предприятий, дети и пожилые люди. Трагедии происходят и тогда, когда люди сами пытаются разминировать землю, не имея никакой подготовки.

Саперы ГСЧС Артем Ющенко и Александр Борисенко сейчас ездят по стране и рассказывают о минах школьникам на уроках минной безопасности.

Они оба были ранены во время разминирования в Харьковской области через несколько месяцев после того, как оттуда выгнали российскую армию.

«Подорвался в селе возле Балаклеи […] Там было много мин-лепестков. Мы собрали в кучу штук 25, сделали закладку, а у одной сработал самоликвидатор — и взорвалась вся куча, — рассказывает Артем. — У меня были осколки в глазах, в лице, в ноге — обломки лопаты, с которой я шел — ее разорвало. В ушах перепонки полопались, протез потом в левое ухо поставил».

Александр подорвался на «лепестке», когда обследовал территорию школы, где стояла разбитая техника.

«Электрики попросили проверить село, чтобы они снова пустили электричество. По всему селу были раскиданы мины […] Проверил прибором, фонило везде — из-за разбитой техники. Мина была присыпана землей, и я на нее наступил», — рассказывает Александр.

Он лишился стопы, прошел протезирование в США.

Артем Ющенко говорит, что до некоторых сограждан откровенно тяжело достучаться.

«На днях был случай, когда бабушка шла по улице и собирала наши маркировочные колышки. Ей надо было помидоры подвязать. Мы людям говорим: не берите, не трогайте! Потом другой человек пойдет, увидит, что колышков нет, подумает, что саперы отработали и все чисто, и может подорваться», — рассказывает Артем.

Он вспоминает недавнюю поездку в город Любеч на границе с Беларусью в Черниговской области: «Рассказали местным, что вот с этой стороны заминировано, и с другой стороны, а они говорят, что как на реку ходили, так и будут ходить, и по грибы. Все зависит от самих людей».

Разминирование делится на военное, оперативное после боевых действий и гуманитарное — разминирование сельхозугодий, лесов и так далее вне зоны боевых действий, на расстоянии более 20 км от линии фронта.

Разминирование в Украине координирует Национальный орган по вопросам противоминной деятельности, который возглавляет министр обороны. Разминируют как государственные структуры — ГСЧС, Государственная специальная служба транспорта, саперы полиции и Национальной гвардии — так и негосударственные.

По словам начальника главного штаба ГССТ генерал-майора Сергея Затолокина, один из приоритетов сейчас — так называемое «нетехническое» обследование территорий, которые потенциально могут быть заминированными. Для этого применяют беспилотники с разными датчиками, датские дроны с магнитометрами, которые могут обследовать акваторию.

Операторов противоминной деятельности в Украине аккредитует Центр противоминной деятельности при Министерстве обороны. По состоянию на март 2024 года были аккредитованы 33 оператора, еще 50 ждали своей очереди.

30 мая стартовала государственная программа компенсаций за разминирование для аграриев. Государство будет компенсировать фермерам 80% расходов на разминирование, в том числе выплатит компенсации тем, кто уже очистил свои земли и начал на них работать. Власти надеются, что это ускорит процесс разминирования.

Один из самых больших негосударственных операторов — некоммерческая организация Halo Trust. В Украине у нее около 1200 сотрудников, которые работают в 139 командах в шести областях.

«Мы начинаем с технического обследования, общаемся с местными, выявляем территорию, которая подлежит разминированию. Потом определяем, каким будет разминирование: ручным или механизированным, в зависимости от типа угроз. И затем Центр противоминной деятельности проводит контроль качества и делает вывод, что эта территория разминирована, передается для использования», — рассказывает глава оперативного департамента HALO Trust в Украине Денис Головецкий.

Что мешает Украине быстро разминировать территории? Нехватка современной техники и снаряжения, говорит генерал-майор Сергей Затолокин из ГССТ.

Техникой и снаряжением помогают США, Канада, Великобритания, Литва, Нидерланды, Швеция.

Одновременно и на уровне правительства, и на уровне негосударственных операторов уже не первый месяц говорят о нехватке кадров.

В январе 2024 года заместитель министра экономики Игорь Бескаравайный сказал агентству «Укрінформ», что имеющиеся в Украине 3,5 тыс саперов — это совсем недостаточно.

«Мне кажется, что даже если мы соберем всех саперов или обученных людей, которые умеют разминировать, со всего мира и привезем их в Украину, этого все равно будет недостаточно», — сказал он.

В HALO Trust обращают внимание на еще одну проблему — необходимость освободить всех подготовленных специалистов по разминированию от мобилизации в армию.

«Каждый оператор противоминной деятельности сейчас может забронировать 50% сотрудников. Мы вкладываем большие деньги в обучение и тренировки состава, а потом людей призывают, и не обязательно они там будут саперами. Мы хотим 100% брони», — говорит Денис Головецкий.

Качество подготовки специалистов по разминированию с каждым годом растет.

Сапер ГСЧС Александр Борисенко был непосредственным свидетелем того, как происходили перемены. По его словам, в 2014 году, когда начались бои на Донбассе, сотрудники ГСЧС в основном имели опыт работы с боеприпасами, которые остались со Второй мировой войны. И тут появились новые задачи.

«Моя первая ротация была в Северодонецке и Лисичанске в 2014 году. Мы находили мину и сидели в интернете, смотрели, как с ней работать», — вспоминает Борисенко.

Постепенно, с успехами и ошибками, накапливался опыт. Постепенно улучшалась и экипировка саперов — сейчас они, по словам Борисенко, экипированы уже вполне хорошо.

Но передовые технологии, как говорит исполнительный директор Praedium Consulting Malta Бен Ремфри, не могут заменить хорошо подготовленных специалистов по разминированию. Бен Ремфри возглавляет один из зарубежных центров, где обучают украинских саперов — MAT Kosovo.

«У вас могут быть беспилотники. На них могут быть тепловые камеры. Вы можете иметь дистанционные средства, чтобы зайти и вырубить растительность, утилизовать большое количество боеприпасов. Но в конце концов обезвредит или утилизует каждый объект хорошо обученный человек, у которого есть хороший набор инструментов. И тут ничего никогда не изменится», — говорит Ренфри.

С ноября 2021 года в MAT Kosovo подготовили на начальном или среднем уровне более 300 украинских саперов. Некоторые из них возвращаются, чтобы пройти высший уровень обучения.

Обучение за границей проходит все больше начинающих специалистов по разминированию. Сотрудница Центра разминирования ГССТ Радмила Воловецкая после учебы у украинских инструкторов прошла курс по программе Швейцарского фонда разминирования и Женевского центра гуманитарного разминирования и сейчас учится за границей.

Она говорит, что ключевое в ее деле — быть осторожной и не додумывать.

«Не знаешь, что это перед тобой? Не трогай! Не уверена в правильности или целесообразности действия? Не делай! Не скажу, что мне приходилось бороться со страхом, потому что его не было, но я видела, как у других он проходил с приходом понимания, что именно для тебя опасно и как себя сберечь», — объясняет Воловецкая.

«Если все процедуры выполняются, то в этой работе не больше опасности, чем в работе столяром, — убеждает Денис Головецкий из HALO Trust. — Это тяжелая работа, но не очень опасная. В разминировании больше рискуешь попасть в ДТП по дороге на работу, чем получить ранения во время разминирования».