Корреспонденты Би-би-си побывали у талибов в одной из контролируемых ими провинций Афганистана. В преддверии полного вывода сил США из этой страны, запланированного на сентябрь, и в Афганистане и за его пределами остро встал вопрос — что дальше? Что будет со страной, которая не жила в мире ни одного дня на протяжении нескольких десятилетий? Талибы — одна из политических сил страны, реально претендующая на власть. Что сулит их приход простым афганцам?
Доехать на машине до территорий, конролируемых талибами, совсем не долго: примерно полчаса от города Мазари-Шариф на севере Афганистана, мимо огромных воронок от фугасов.
Мы едем на встречу с Хаджи Хекматом — неофициальным правителем провинции Балх от движения «Талибан» (признано террористическим и запрещено в России).
Он надушен, на нем черный тюрбан. Хаджи — ветеран группировки, он стал талибом в 1990 годах, когда под ее контролем находилась большая часть страны.
Талибы решили продемонстрировать нам свою мощь, выстроив по обе стороны дороги шеренги хорошо вооруженных бойцов. У одного из них в руках гранатомет, у другого — явно трофейный американский автомат М4.
Когда-то Балх был одним из наиболее стабильных регионов Афганистана, сейчас — один из первых по уровню насилия.
- Переломный момент: США уходят из Афганистана, афганцы готовятся к худшему
- Афганистан в ожидании ухода США: наступление талибов и тень гражданской войны
Местный полевой командир с репутацией очень жестокого человека по имени Барялай показывает куда-то вдоль дороги: «Правительственные силы тут недалеко, возле главного рынка, но они не могут покинуть свою базу. Эта территория принадлежит моджахедам».
В этой ситуации отражение того, что происходит сегодня в Афганистане: правительство контролирует города и крупные поселения, но талибы сжимают их в кольцо, хозяйничая на обширных сельских территориях.
Свое присутствие боевики обозначают так: выставляют отдельные блокпосты на ключевых дорогах, останавливают автомобили и допрашивают водителей. Командир местной талибской разведки Аамир Сахиб Аджмал объясняет нам, что они выявляют людей, связанных с властями.
«Мы их арестуем и посадим в тюрьму. Потом отдадим в руки наших судов, которые решат, что с ними делать дальше», — говорит он.
Талибы верят, что одержали победу. За чашкой зеленого чая Хаджи Хекмат восклицает: «Мы победили, а Америка проиграла!»
Решение президента США Джо Байдена отложить вывод американских войск из Афганистана вызвало бурную реакцию со стороны политического руководства талибов.
По достигнутому в прошлом году договору, силы США должны были полностью уйти из страны к 1 мая этого года, но вывод отложен до сентября. Однако, талибы уверены, что ситуация все равно находится под их контролем.
«Мы готовы ко всему — и к миру, и к джихаду», — говорит Хаджи Хекмат.
В последнее время талибы, похоже, внесли некоторые поправки в понятие «джихад», которое обычно означает священную войну мусульман с неверными.
После подписания договора с США они перестали нападать на силы международной коалиции, но продолжили вооруженную борьбу против мусульманского афганского правительства.
Однако Хаджи Хекмат говорит, что никакого противоречия тут нет: «Мы хотим посадить исламское правительство, которое будет управлять по законам шариата. Мы продолжим наш джихад, пока они не выполнят наши требования».
На вопрос о том, готовы ли талибы делить власть с другими политическими силами Афганистана, Хекмат ссылается на высшее руководство «Талибана» в Катаре: «Как они решат, так и будет».
Талибы не считают себя просто некой группировкой повстанцев, они видят себя будущим правительством страны, которая будет называться «Исламский Эмират Афганистан».
Они уже использовали это название, когда контролировали страну — с 1996 года и до момента вторжения американцев после терактов 11 сентября 2001 года.
Теперь у них есть сложная система «теневого» правительства, с чиновниками, контролирующими все сферы жизни в районах, где есть присутствие талибов. Хаджи Хекмат повел нас осматривать подвластные ему территории. В иерархии талибов его должность называется «мэр провинции».
Нам показывают начальную школу, где мальчики и девочки пишут в тетрадках, присланных ООН в качестве гуманитарной помощи.
В 1990-х, находясь у власти, талибы запретили образование для девочек и женщин, хотя они это и отрицают. Даже сейчас поступают сообщения, что в некоторых районах девочкам старшего возраста не разрешают посещать занятия. Но тут нам всячески демонстрируют, что талибы активно поддерживают образование для всех.
«Учиться важно, главное, чтобы они надевали хиджабы», — говорит Мавлави Салахуддин, глава местной талибской «комиссии» по образованию. По его словам, преподавать девочкам в старших классах можно только учителям-женщинам.
«Если они соблюдают законы шариата, нет никаких проблем», — добавляет Салахуддин.
Местные источники рассказали нам, что талибы убрали из школьной программы историю искусств, рисование и специфический предмет о гражданстве, заменив их на дополнительные уроки по исламу. В остальном национальная программа образования, действующая на подконтрольных правительству территориях, сохранена.
Так ходят ли в школу дочери талибов?
«Моя дочь еще очень маленькая, но в будущем я отправлю ее в школу и в медресе, если только там будет обязательное требование к ношению хиджаба и к соблюдению законов шариата», — говорит Мавлави Салахуддин.
Правила преподавания в школах устанавливают талибы, но зарплату учителям платит правительство. Такая «гибридная» система широко распространена по всей стране.
В расположенной неподалеку клинике, существующей на средства гуманитарной организации, такая же история. Талибы разрешают женщинам-медикам работать, но в ночное время обязательно присутствие мужчины-надзирателя, и пациенты разных полов строго разделены.
Правда, контрацептивы и информация о планировании семьи легко доступны.
Талибы очень стараются произвести хорошее впечатление на журналистов. Когда мы проезжаем мимо группы школьниц, направляющихся по домам после школы, Хаджи Хекмат гордо показывает на них — он явно рад, что увиденное нами превосходит ожидания.
Но сомнения по поводу соблюдения талибами прав женщин остаются. В руководстве организации женщин нет вообще, и все помнят, как в 1990-х они запрещали женщинам работать за пределами дома.
Проезжая через деревни в провинции Балх мы видим много женщин на улицах. Они свободно ходят и далеко не все одеты в паранджу, полностью закрывающую лицо и тело.
Но на местных базарах не видно ни одной. Хаджи Хекмат утверждает, что запрета на появление женщин в таких местах нет, просто в консервативном обществе они сами избегают скопления людей.
Мы передвигаемся только в сопровождении талибов. Несколько местных жителей, с которыми нам удается поговорить, выражают свою поддержку группировке и благодарность за то, что жить стало безопаснее и преступность снизилась.
«Когда здесь всё контролировало правительство, они сажали наших земляков в тюрьму и требовали выкуп за их освобождение. Наши люди сильно страдали, сейчас мы очень довольны положением дел», — говорит один из старейшин.
Ультраконсервативные ценности талибов не вызывают отторжения в более отдаленных, сельских регионах страны. Но в более развитых районах, особенно в городах, многие боятся, что талибы вернутся к жестокой системе управления наподобие «исламского эмирата», который они создали, будучи у власти в 1990-х годах. Молодые люди опасаются, что у них отберут свободы, с которыми они жили в последние 20 лет.
Один из местных жителей, поговоривший с нами на условиях анонимности, когда мы остались без талибского сопровождения, сказал, что талибы настроены и ведут себя гораздо жестче, чем убеждали нас в интервью.
По его словам, местных жителей бьют, если они бреют бороды. Нельзя слушать музыку, за это отбирают и ломают аудиотехнику. «У людей нет выбора, они вынуждены делать, что им велено. Даже за минимальное нарушение следует физическое наказание. Люди боятся», — рассказал наш собеседник.
Хаджи Хекмат в «Талибане» давно, с 1990 годов. И в то время, как молодые бойцы радостно фотографируются с нами и делают селфи, он при виде нашей камеры инстинктивно надвигает на глаза свой тюрбан.
«Старые привычки», — говорит он с ухмылкой, но потом позволяет нам снять его лицо. При старом режиме талибов фотографии были запрещены.
Были ли допущены какие-то ошибки в их прежний период правления, справшиваю я Хекмата? Будут ли они вести себя точно так же сейчас?
«Талибан» тогда и «Талибан» сейчас — одно и то же. Если сравнивать те времена и эти, то ничего не изменилось, — говорит он. — Но произошли кадровые изменения, конечно. Кто-то резче, кто-то спокойнее — это нормально».
Создается впечатление, что талибы намеренно не объясняют, что они подразумевают под «исламским правительством», которое хотят создать.
По мнению некоторых аналитиков, это делается, что избежать внутренних трений между консервативными и умеренными элементами движения. Смогут ли эти два лагеря ужиться под одной вывеской? Именно это может оказаться важнейшим экзаменом для всего движения, если оно придет к власти.
Пока мы обедаем курицей и рисом, до нас доносятся звуки по меньшей мере четырех разных авиаударов. Но Хаджи Хекмат невозмутим: «Это далеко, не волнуйтесь».
Авиация, особенно американская, все последние годы была главной сдерживающей силой, не позволявшей талибам продвигаться вперед. После подписания договора с руководством «Талибана» в прошлом году силы США значительно сократили масштабы своих военных операций на территории страны, и многие опасаются, что их окончательный уход откроет талибам дорогу к захвату власти в Афганистане.
Хаджи Хекмат уничижительно отзывается об афганском правительстве, называя его коррумпированным и антиисламским. Трудно представить, как человек его склада смог бы мириться с другими силами в стране, разве что исключительно на его условиях.
«Это джихад, — говорит он. — Наша цель — установить шариат в этой стране, и мы будем воевать со всеми, кто встанет у нас на пути».
