Президент Молдовы Игорь Додон, выступающий за «стратегическое партнёрство» с Россией, сейчас не имеет реальных полномочий: Молдова — чисто парламентская республика. Но Додон надеется, что уже скоро, после парламентских выборов, он и его Партия социалистов смогут изменить ситуацию.
Главным сюжетом в молдавской политике в последний год была борьба между Игорем Додоном и парламентским большинством, которое считается прозападным. Конституционный суд четырежды за год ненадолго приостанавливал полномочия Додона, чтобы он не мешал правящему большинству назначить министров в правительство и принять некоторые законы.
Срок полномочий нынешнего состава парламента истекает в конце ноября, а следующие выборы назначены на конец февраля.
- Додон готов отменить соглашение с ЕС ради союза с Москвой
- Молдавия объявила о высылке пяти российских дипломатов
Игорь Додон сказал в интервью Би-би-си в Лондоне, куда он приезжал в конце прошлой недели, что рассчитывает на то, что его Партия социалистов получит на этих выборах абсолютное большинство и сможет изменить государственное устройство. В противном случае президент прогнозирует новые, досрочные выборы уже осенью следующего года.
Правда, молдавские, российские и западные средства массовой информации утверждают, что молдавскую политику полностью контролирует лидер правящей Демократической партии и богатейший человек страны Владимир Плахотнюк, и потому прогнозы Додона относительно прихода к власти малоубедительны.
Но президент уверяет, что по крайней мере его и институт президента Плахотнюк не контролирует, и призывает дождаться результатов выборов.
Би-би-си: Вы говорили, что если вы получите это большинство, то это позволит вам выстроить «вертикаль власти«, ввести в Молдове президентскую форму правления вместо парламентской. А для чего именно?
Игорь Додон: У нас большинство граждан выступает за президентскую форму правления. Мы за последний год собрали около полумиллиона подписей именно в поддержку этой идеи. Будь то президентская или полупрезидентская республика — в любом случае должна быть определённая система сдержек и противовесов между парламентом и президентом, которых сейчас, к сожалению, нет.
Раз народ выбирает напрямую президента — конечно, у президента должны быть полномочия.
Сейчас у президента этих полномочий практически нет, и парламент делает всё возможное, чтобы их и дальше ограничивать. Конечно, большинство граждан с этим не согласны.
Поэтому после получения парламентского большинства, конечно, мы сделаем всё возможное для того, чтобы сбалансировать полномочия институтов власти в республике.
Что касается внешнеполитических приоритетов, наша позиция — мы выступаем за взвешенную внешнюю политику.
Что это значит?
У нас подписано соглашение с Европейским союзом. Не со всеми нюансами мы согласны. Я считаю, что в экономической части нужно пересмотреть некоторые вещи. В частности: мы открыли наш рынок для европейских товаров, и это — большие проблемы для наших производителей. Закрываются предприятия, ликвидируются рабочие места, и так далее.
Поэтому эти соглашения с Европой мы будем внедрять, но исходя из нашего национального интереса.
И будем восстанавливать стратегическое партнёрство с Российской Федерацией.
Мы не хотим дружить с кем-то против кого-то. У нас нет геополитических интересов. У нас есть один интерес: сохранить нашу страну и укрепить нашу страну. Решить приднестровскую проблему.
А для этого мы должны быть нейтральной страной, которая имеет хорошие отношения с Европейским Союзом, но, конечно, и с Российской Федерацией.
Би-би-си:Многие в соседних с Россией странах говорят, что Российская Федерация смотрит на это совсем иначе. Она ставит вопрос так: вы или за, или против.
И.Д.: Я думаю, что ситуация изменилась за последние годы. Мне кажется, большие геополитические игроки и на Западе, и на Востоке начали понимать, что для таких стран, как Республика Молдова, нельзя ставить вопрос выбора, «или — или».
У нас в стране население разделено примерно пополам. Половина — более половины — хочет дружить с Россией, половина хочет дружить с Европейским союзом.
Когда ставишь такие страны перед выбором «или — или», это взрывает ситуацию внутри.
У нас есть регионы — Гагаузия, Приднестровье, север страны — где 90% за дружбу с Россией. Есть регионы в центре, где 70% — за дружбу с Европой. И когда нам пытаются говорить — неважно, с запада или с востока — что ты либо с нами, либо против нас, это, конечно, дестабилизирует ситуацию внутри.
По тому диалогу, который у меня есть с Россией и с Западом, мне кажется, что большие геополитические игроки начали осознавать, что позиция «или-или» — ошибочная позиция.
Не надо пытаться завлекать нас на свою сторону против своего геополитического оппонента. Это — неправильная позиция. Мы не выживем с такой позицией.
Би-би-си: То есть, Москва, на ваш взгляд, не будет против сотрудничества — в той или иной форме — Молдовы с НАТО, более тесной интеграции с Румынией и так далее? А это ведь «входит в смету», это можно воспринимать как часть сбалансированной политики.
И.Д.: Нет, подождите. Это разные вещи.
Если мы говорим о сотрудничестве с Европейским союзом — пожалуйста, мы будем дружить и сотрудничать со всеми, исходя из нашего национального интереса.
Будем торговать и с Европой, и с Турцией — вот мы подписали сейчас соглашение о стратегическом партнёрстве с Турцией.
Но Молдова может выжить, как страна, и решить свою важную проблему, приднестровскую, только если у нас будет взвешенная внешняя политика, нейтральный статус.
Это важно — нейтральный статус!
Что это означает: мы категорически не рассматриваем возможность, чтобы Молдова стала частью какого-то военного блока. Неважно, восточного или западного. Потому что это не позволит нашей стране укрепить государственность, решить приднестровскую проблему.
Мы, конечно, выступаем за укрепление нашей государственности. Это означает, что никакого объединения с Румынией. И подавляющее большинство наших граждан категорически против этого.
Желательно — и мы будем этого добиваться, это стратегическое направление — чтобы этот нейтральный статус был признан на международном уровне, на уровне Совета Безопасности ООН.
Би-би-си: И всё-таки, что даёт вам повод думать, что Москва готова считать Молдову нейтральной страной — а не своим сателлитом?
И.Д.: А я думаю, что единственный шанс для того, чтобы Молдова сохранилась как государство.
Би-би-си:Москву, возможно, не очень волнует сохранение Молдовы как государства. Во всяком случае, это не первоочередной её интерес. Но вы говорите, что в последние годы видите какие-то признаки понимания со стороны геополитических игроков. Какие всё-таки признаки этого понимания вы видите в Москве?
И.Д.: Во-первых, я считаю, что Россия — наш друг. Наш стратегический партнёр.
Я не думаю, что Россия хочет чего-то плохого для Республики Молдова.
Я не хочу думать, что Запад хочет чего-то плохого. Но мне кажется, что в последнее время Запад хотел больше затянуть Молдову в геополитическую борьбу против России. То есть, на свою сторону.
Почему я думаю, что большие игроки — и речь здесь идёт не только о Москве, но и о Западе тоже — осознали ошибочность попыток ставить нас перед выбором «или — или».
Мой диалог с руководством Российской Федерации — он был очень активным в последние годы, и он продолжится — даёт мне уверенность, что мы можем добиться вот этой позиции для Республики Молдова.
Мой диалог с западными лидерами тоже даёт мне определённую уверенность, что наши западные партнёры это осознают.
А другого выхода и не будет. Иначе у нас будет конфликт, будет ещё одна горячая точка. Нам это не нужно — и я уверен, что Европе это тоже не нужно, и России тоже не нужно.
Би-би-си: Так в какой форме Москва даёт это понять. Говорит: да, мы не хотим Молдову в ОДКБ, в ЕврАзЭС, пожалуйста, будьте отдельно?
И.Д.: С Российской Федерацией за последние полтора года мы добились решения очень многих проблем: экономических, социальных. Это касается и поставок наших товаров на рынок РФ — мы сняли ограничения для некоторых товарных позиций.
Мы решили — частично — некоторые проблемы наших мигрантов, а у нас в России работают либо находятся постоянно более 600 тысяч наших граждан. Это очень большая диаспора, это диаспора номер один молдавская за рубежом.
Да, мы будем сотрудничать с некоторыми новыми интеграционными проектами. Мы получили статус наблюдателя в ЕврАзЭС. Но это не противоречит тем соглашениям, которые мы подписали с Европейским Союзом. Кстати, это — ещё один пример взвешенной внешней политики.
Би-би-си: А вы бы хотели большего статуса в ЕврАзЭС, чем наблюдатель?
И.Д.: Вопрос не в том, хотим мы или нет. Конечно, ЕврАзЭС для нас — это очень хорошие возможности, экономические в первую очередь. Это огромный рынок для наших товаров.
Но на данном этапе вопрос не стоит (о том, чтобы) перейти на следующий этап, потому что это очень непросто. Во-первых, соглашение об ассоциации с ЕС нам этого не позволяет.
Так что, на данном этапе мы получили в мае статус наблюдателя, мы начали участвовать в совместных рабочих группах, мы будем изучать возможность расширения рынка наших товаров — а дальше время покажет.
Би-би-си: Так всё-таки, лично вы бы хотели двигаться дальше — дальше статуса наблюдателя?
И.Д.: Вопрос не в том, хочу я или нет. На данном этапе это невозможно. Потому что у нас есть соглашение об ассоциации с Европейским союзом.
