Искусство освобождает жизнь, которую люди превратили в тюрьму. Сегодня, когда весь мир, кажется, закрыт на карантин, эти слова философа Жиля Делёза приобрели новый смысл. Что же происходит с искусством за закрытыми дверями галерей и студий художников? И к чему мы придем, когда пандемия закончится?
Пока весь мир строит прогнозы, сколько заведений не откроется после карантина (по некоторым данным, до 90%), внешний мир переезжает в онлайн. Все, кто до самоизоляции в той или иной форме потреблял искусство – ходил время от времени в галереи и музеи, посещал театры и кинофестивали – теперь делает это, не отходя от компьютера.
Можно посетить Венскую оперу и заглянуть в глаза Моне Лизе, сидя на диване. Виртуальный выставочный зал ярмарки «Арт-Базель» посетило так много народу, что сайт не выдержал нагрузки и лег. Что и говорить о ежедневных концертах в сториз Инстаграма – музыканты от Патти Смит до Робби Уильямса поют живьем для своих поклонников в режиме реального времени. И хотя, как любят повторять люди с многомилионной армией подписчиков, «мы все в одной лодке», многим в этой лодке просто не хватит места.
Ксения Терехова, сооснователь ница галереи Untitled в Тбилиси
«Мы сейчас существуем в онлайн-режиме, сайт работает, Инстраграм оживляется за счет проекта locked untitled. С начала апреля около 20 разных художников на день брали управление аккаунтом и рассказывали о себе, о своем творчестве и о том, как им вообще живется в локдауне. А сейчас управление на три дня взял Карен Мирзоян. Это очень талантливый фотограф и основатель Библиотеки Мирзояна в Ереване.
Open call тоже дал интересные результаты. Его курировала Тина Чертова, художница из Тбилиси. Она осталась очень довольна, было много участников из Ирана, Италии, Бразилии, России и других стран. Есть планы сделать выставку из этих фотографий, когда закончится карантин. Георгий (Родионов, сооснователь галереи, – прим. ред.) сейчас делает свой подкаст, собирает истории из снов. То есть онлайн-режим проходит хорошо. Но пока не могу сказать точно, останемся ли мы на улице Мачабели. Условия меняются, а мы адаптируемся. Сложности есть, так как мы зависим от туристов и гостей Грузии. Но мы не унываем».
Ксения Терехова. Фото: Facebook
В мире арт-индустрии пострадали даже гиганты: музей «Метрополитен» в Нью-Йорке заявил об убытках на сумму 100 млн долларов и распустил сотрудников. Также поступило большинство других музеев по всему миру. Институт искусств Сан-Франциско со 150-летней историей на прошлой неделе объявил, что осеннего набора не будет.
Если несколько месяцев карантина так повлияли на огромные институции с внушительной поддержкой капитала, то что происходит с маленькими и независимыми? С галереей недалеко от вашего дома, где ремонт делался всем миром и куда вы заходили после работы пропустить по бокалу вина в честь открытия выставки? С арт-локациями, которые и до пандемии не всякий месяц сводили концы с концами, и художниками, имеющими возможность заниматься искусством только благодаря фрилансу в смежных областях?
Культурой, как водится, пожертвуют в первую очередь: картину не съешь, фотопринтом не заплатишь за свет. Это кажется не таким важным, не таким понятным, как закрытие любимых ресторанов и баров. Но давайте по-честному: чем мы занимаемся дома все эти месяцы, после того, как поели? Мы потребляем медиаконтент в огромных количествах.
Не все из этого – искусство, разумеется. За месячную плату вашему интернет-провайдеру вы вольны выбрать как миллиард мемов, так и тридцать спектаклей, документальных фильмов, онлайн-выставок. Большинство из нас с переменным успехом перемещается от одного конца спектра к другому. Очень легко принять как должное весь этот шведский стол из медиапродукта, за счет которого в иное время существуют целые институции. Однако все это – плод труда множества людей.
Лилит Матевосян, фотограф
Лилит родилась в 1989 году в Тбилиси. Окончила Академию документальной и арт фотографии «Фотографика» (Санкт-Петербург). С 2016 года работает над долгосрочными проектами. Принимала участие в групповых и персональных выставках в Грузии, России и Германии. В 2019 получила грант от Tbilisi Photography & Multimedia Museum.
«Провожу время с пользой – так хочется описать все то, что происходит со мной на карантине. Уверена, так повезло не всем, и меньше всего хочется идеализировать происходящую ситуацию.
Во время изоляции мы с парнем успели расписаться, переехать, сделать ремонт в комнате и разобрать все ненужное – день сурка не состоялся. Но самое главное – у меня появилось несколько новых проектов: над двумя из которых я работаю уже сейчас, третий планирую осуществить, когда закончится карантин. Для меня самоизоляция – как катализатор к действию; активировалось все то, на что долго не решилась. Центр внимания сейчас – ты сам, и взгляд обращен только на то, что приходит с тобой. Думаю, в этом разгадка. Почти каждый день у меня учеба, лекции, книги и статьи… Освободившееся время помогло мне разобрать свой архив и по-новому взглянуть на старые работы, создать из них коллажи, найти новые смыслы.
Осталась одна проблема – заработок. Графический дизайн помогает мне держаться на плаву, а вот с продажей работ я пока не спешу. Не уверена, что сейчас кому-то нужно покупать фотографии. Любопытно, что будет дальше. Многие чувствуют изменения и что-то точно не будет прежним».
Лилит Матевосян. Фото: Facebook
Разумеется, многих беспокоят более насущные вопросы. Но, как и в любой кризис, особенно сопровождающийся тревогой от неизвестности, моменты радости, рефлексии, удовлетворения, которые способно дать искусство, становятся особенно необходимы. Арт-индустрия, всего каких-то 30 лет назад появившаяся на постсоветском пространстве, может понести серьезный урон, но искусство не исчезнет – как не исчезло во время прежних эпидемий, диктатур и войн, как продолжало создаваться в Грузии в 90-е и в 2008-м. Оно больше и шире, чем бизнес, живущий за его счет.
Художники, запертые дома по всему миру, открывают новые пределы при ограниченном пространстве и ресурсах. Потому что искусство – это не про благополучие и безопасность, по которым мы все так скучаем. А в известной степени наоборот.
