Этот материал является частью партнерства с изданием OC Media. Оригинал на английском языке вы можете прочитать здесь.
В сентябре прошлого года мой друг сказал мне, что «Грузинская мечта» проводит набор в свое молодежное крыло в Рустави, и я решила записаться.
У меня было много свободного времени, потому что я училась в последнем классе средней школы и могла приходить и уходить, когда хотела. Я решила вступить, просто чтобы было чем заняться. Это казалось хорошей возможностью: я узнаю что-то новое, получу опыт работы, и нам обещали зарплату в размере 300-400 лари (110-150 долларов) в месяц.
Но когда я приехала туда в январе 2022 года, реальность оказалась совсем не такой, как я себе представляла, и в последующие месяцы она только ухудшилась. За три месяца работы в «Грузинской мечте» я обнаружила, что они лгали нам практически во всем.
Троллинг оппозиции
Когда я появилась в офисе, первое, что меня поразило, — это мои новые коллеги. Я думала, что, работая на правящую партию Грузии, буду работать с людьми немного старше меня, и что работа будет очень серьезной.
Вместо этого я обнаружила, что нахожусь в команде девушек – все примерно моего возраста, и все мы симпатичные и приятные. Нашей главной задачей было обеспечить голоса в поддержку «Грузинской мечты» перед предстоящими перевыборами в Рустави, но то, как они заставляли нас это делать, было иногда очень странным.
Ираклий Шатакишвили из «Грузинской мечты» открыл свой предвыборный штаб в Рустави в феврале. Фото: «Грузинская мечта»
Когда мы только появились, на нас практически никто не обратил внимания – ни руководитель молодежного крыла в Рустави, ни представители партии, приехавшие из Тбилиси. Они представились, рассказали о себе, но с нами не общались.
Нас разделили на группы, и у каждой группы был свой лидер; нашего звали Лазаре. Поскольку все мы были девушками, он назвал нас «Ангелы Лазаре» и дал такое же название нашему общему чату.
Сначала нам сказали, что вся наша работа будет проходить в социальных сетях. Мы не создавали фейковых профилей – публиковали все с наших собственных аккаунтов в Messenger и Facebook.
Начинали мы с комментариев. К примеру, нас просили ставить синие сердечки под постами Грузинской мечты» или сообщениями, поддерживающими ее, ставить лайки, использовать хэштеги, желать кандидатам удачи на выборах и делиться сообщениями на своих страницах – все это должно было выглядеть как молодежный флешмоб.
Мы также должны были высмеивать оппозицию. Нашей группе поручили комментировать посты [лидера оппозиции и бывшего президента] Михаила Саакашвили – мы должны были ставить реакции «хаха» и писать что-то, чтобы унизить или пристыдить его.
Все в группе сразу же делали то, о чем их попросил Лазаре, но я отказалась. Я сказала, что в наши обязанности не входит быть грубыми по отношению к другим людям.
Лазаре не стал заставлять меня писать и не затрагивал вопрос напрямую, но был в ярости. Он недоумевал, в чем проблема – почему бы мне просто не поставить смеющийся смайл под постом Миши? Но это было то, чего я бы не сделала. Как я могу смеяться над человеком? Тем более по чьему-то приказу.
Привлечение друзей, семьи и соседей к голосованию
Помимо работы в социальных сетях, одной из наших главных задач была мобилизация голосов, как среди незнакомых людей, так и среди наших друзей и родственников.
Помню, нам сказали собрать данные 30 близких нам людей, которые точно собирались голосовать за «Грузинскую мечту».
В начале года они использовали тактику стучаться в двери многоквартирных домов и спрашивать людей, за кого те собираются голосовать. Они поняли, что эта тактика ненадежна, и решили попробовать что-то новое.
Они хотели, чтобы мы собрали информацию о наших родственниках и друзьях. Нам сказали, что если мы соберем данные 30 человек, которые через две недели точно проголосуют за «Грузинскую мечту», то нам заплатят. Мы должны были указать их имя и фамилию, личный номер, номер телефона и адрес.
Я попросила своих родственников заполнить анкету, но они засмеялись, сказав, что не собираются голосовать за «Грузинскую мечту», поэтому я не могла получить их данные. Другие девушки стали жульничать, заполняя анкеты именами незнакомых людей или вымышленными именами.
Затем нам дали списки людей, чьи данные были собраны нами и другими командами, и мы должны были ввести информацию в компьютерную систему.
За три дня этой работы нам должны были заплатить 50 лари (около 18 долларов), но никому из нашей группы деньги не выдали. Другой группе платили, о чем мы узнали только через друзей.
Мы также провели один день, работая в колл-центре в том же здании. Мы звонили людям, живущим в Рустави, и спрашивали их, за кого они голосуют. Некоторые реагировали спокойно, другие злились и говорили, что это не наше дело.
Там же иногда собирались школьные учителя. Они приводили их в офис, чтобы поговорить о «новых проектах». Я не знаю, о чем они говорили, их всех водили на второй этаж, а когда мы поднимались туда работать, сотрудники очень грубо объясняли, что нам нельзя там находиться, и заставляли нас быстро спуститься вниз.
В итоге кандидат от «Грузинской мечты» Ираклий Шатакишвили победил на перевыборах, набрав 90% голосов.
Нарушенные обещания и пропавшие зарплаты
Большую часть времени мы, казалось, просто находились там, чтобы сидеть под камерами видеонаблюдения.
Нашему руководителю нужно было доказать, что его начальник вовлекает молодежь в избирательную кампанию.
Однако не имело значения, делаем ли мы на самом деле что-то полезное, поэтому все то время, которое, как нам говорили, мы проведем за увлекательными занятиями, мы просто сидели в комнате, ничего не делая. Нам говорили, что мы можем скролить странички на своих телефонах, но мы должны были приходить каждый день, и они были довольно строги в этом.
В моей группе было 28 девушек, и руководитель сказал нам, что по крайней мере 14 из нас должны быть там каждый день.
Я часто возвращалась домой разочарованной, потому что думала, что сегодня все пройдет по-другому, что мы сделаем что-то полезное, что они оценят то, что мы делаем, и то, как мы это делаем. Но я не знала, что худшее еще впереди.
Мы пережили три месяца, в течение которых наше время было потрачено впустую, отчасти из-за обещания зарплаты. Нам обещали 300-400 лари в месяц, что неплохо для первой работы, особенно в Рустави.
Рустави – промышленный город в 20 километрах к юго-востоку от Тбилиси. Фото: Тамуна Чкареули / OC Media
Но даже это оказалось ложью. В итоге за все три месяца нам заплатили всего по 100 лари (36 долларов), хотя выдали их так неохотно и со злостью, что можно было подумать, будто мы просили вдвое больше обещанной зарплаты.
Когда мы спросили об этом руководителя нашей команды, он рассердился и коротко объяснил, что у него тоже есть начальник, так что это не его вина. Но мы знали от друзей, что другим молодежным группам «Грузинской мечты» в Рустави заплатили 300 лари (110 долларов). Мы все хорошо выполнили, так, как нам говорили, даже несмотря на то, что у меня был небольшой конфликт с лидером команды.
Но в итоге мы ничего не могли поделать. Мы не подписали контракт, и в самом начале, когда мы только начинали работать, нам сказали, что зарплату мы получим позже. В то время мне казалось, что это нормально. Раньше я никогда не работала, поэтому только когда они нарушили все свои обещания, я поняла, почему эти документы имеют значение.
Я чувствовала себя обманутой, но ничего не могла сделать.
Толчок в плечо на выходе
В марте я решила, что пора с этим заканчивать, мне ничего не нравилось в том, что мы делали. Я отправила сообщение своим друзьям и собралась с силами, чтобы прийти в офис и сказать Лазарее, что больше не хочу с ними работать.
Как раз когда я собиралась написать Лазаре, чтобы договориться о встрече, я получила от него гневное сообщение: «Что, ты сказала девочкам нее некоторым мальчикам, что уходишь, а мне не смогла написать ни одного сообщения? Это просто безответственно».
Я объяснила, что собиралась написать ему, только сказала об этом девочкам, с которыми работала, и что я была немного напугана. Этот разговор стал концом моего пребывания в «Грузинской мечте»
Несколько дней спустя я зашла в офис, чтобы забрать кое-что у подруги. Когда я подошла к двери, там стоял Лазаре. Он посмотрел на меня с презрением, спросил, что я там делаю, и, не дожидаясь ответа, ушел, толкнув меня плечом.
Так закончилось мое пребывание в офисе «Грузинской мечты» – без контракта, с зарплатой в 100 лари за три месяца работы на полную ставку и с толчком в плечо на выходе.