Site icon SOVA

В Думу из-за решетки. Кто из арестованных политиков идет на выборы, и чем это заканчивается?

119783763 img 1350 Новости BBC Алексей Ворсин, Алексей Навальный, Анатолий Быков, Андрей Пивоваров, Госдума РФ, Кетеван хараидзе, Любовь Соболь, Максим Резник, Михаил Ходорковский, Наталья Резонтова, Олег Степанов, открытая россия, Россия

В начале 2020 года власти России признали экстремистскими структуры Алексея Навального и принудили к роспуску движение Михаила Ходорковского. Это привело к росту числа кандидатов от несистемной оппозиции, попавших в СИЗО или под домашний арест. Зачастую они объявляют о продолжении избирательной кампании силами своих штабов. Чем заканчиваются эти кампании?

По закону до приговора суда фигуранты уголовных дел могут баллотироваться на выборах. Но на практике заявления кандидатов о готовности вести предвыборные кампании даже в таких условиях декларативны: в СИЗО или под домашним арестом почти невозможно пройти этап регистрации.

Любовь Соболь, бывшая сотрудница ФБК Навального (признан экстремистской организацией)

BBC

Соболь — фигурант «санитарного дела», возбужденного после митинга 23 января в Москве. Она начала кампанию в Думу еще весной: пока сама кандидат находилась под домашним арестом, штаб работал самостоятельно, а волонтеры начали агитацию в ее московском округе. В апреле суд изменил ей меру пресечения на запрет определенных действий.

Итог: Соболь сама прекратила кампанию. После признания ФБК экстремистской организацией она решила, что не сможет обеспечить безопасность своих сотрудников и волонтеров и жертвователей.

Андрей Пивоваров, бывший исполнительный директор «Открытой России» (одноименные организации признаны в России нежелательными)

Пивоваров находится в СИЗО по делу об осуществлении деятельности «нежелательной» организации (ст. 284.1 УК РФ). «Яблоко» выдвинуло его кандидатом по списку.

Итог: политик остается кандидатом, несмотря на заключение: это подтвердила глава ЦИК Элла Памфилова. Активной кампании политик не ведет: ему не дают даже свидания с собственной матерью.

Зампредседателя «Яблока» Иван Большаков сказал изданию «Север.Реалии» (признано СМИ, выполняющим функции иностранного агента), что выдвижение Пивоварова было гуманитарным шагом. И понятно, что кампанию из СИЗО он вести не будет. Но в июле портреты Пивоварова появились на остановках в Петербурге.

Олег Степанов, бывший координатор московского штаба Навального (признаны экстремистскими организациями)

Степанов находится под домашним арестом по «санитарному делу», возбужденному после митинга 23 января. Его команда собрала волонтеров и готовилась начать сбор подписей, но избирком не разрешил кандидату открыть избирательный счет. Чиновники сослались на связь Степанова с признанными экстремистскими штабами Навального.

«​​Но в отношении меня нет никакого решения о причастности к экстремистской деятельности! Более того, даже решение в отношении ФБК не вступило в законную силу и может не успеть вступить до конца выборов!» — возмущался активист в «Телеграме» (пока он под домашним арестом, соцсети ведет команда политика). Кандидат судился с избиркомом, но 7 июля суд ему тоже отказал.

Итог: Степанов признал, что собрать подписи его волонтеры в любом случае уже не успеют. Он призвал своих сборщиков подписей помогать другим кампаниям независимых кандидатов и обещал подготовить наблюдателей силами штаба.

Алексей Ворсин, бывший координатор штаба Навального в Хабаровске

После зимних митингов Ворсин оказался под домашним арестом по “дадинской” статье о многократных нарушениях на митинге. До ареста он планировал выдвигаться в Госдуму, но по строгим условиям домашнего ареста оказался полностью изолирован: ему разрешено общаться только с адвокатами.

Итог: Ворсин надеялся на поддержку партии «Яблоко», но, когда она не выдвинула политика, отказался от кампании.

Максим Резник, депутат заксобрания Петербурга

Оппозиционный депутат и бывший «яблочник» Резник обвиняется в хранении наркотиков. Он убежден в политической подоплеке дела: власти не дают ему переизбраться в ЗакС.

Итог: из-под домашнего ареста оказалось сложно подать документы в избирком. Следователь дважды отказал Резнику в посещении нотариуса, и команда Резника сообщила, что продолжать кампанию — «лишь оттягивать неизбежное».

Наталья Резонтова, журналистка из Нижнего Новгорода

Резонтова с марта находится под мерой пресечения: выходить из дома она может без ограничений, но ей запрещено пользоваться интернетом и телефоном, а также посещать несогласованные митинги. Она -фигурант местного «санитарного дела», возбужденного после зимних митингов за свободу Навального. В Госдуму Резонтову выдвинуло «Яблоко».

Итог: журналистке отказали в регистрации кандидатом: по данным минюста, она имеет отношение к экстремистским организациям.

Кетеван Хараидзе, муниципальный депутат Тверского района Москвы

Хараидзе боролась со стройками в районе. Ее обвиняют в мошенничестве: по версии следствия, она могла взять деньги у застройщика, чтобы прекратить протесты жителей вокруг стройки. Депутат почти месяц провела в СИЗО, где две недели держала голодовку. Затем суд изменил меру пресечения на домашний арест.

Итог: Хараидзе подала документы на выборы в Думу через доверенное лицо.

Анатолий Быков, бизнесмен, бывший депутат заксобрания Красноярского края

На фоне сидящих в СИЗО и под домашним арестом либеральных оппозиционеров особняком стоит фигура Анатолия Быкова. В СМИ он известен как «авторитетный бизнесмен» — влиятельный в Красноярском крае политик и предприниматель из 1990-х, которого силовики обвиняют в связях с преступным миром.

Его арестовали в 2020 году по обвинению в организации нескольких заказных убийств, создании преступного сообщества и других тяжких преступлениях. В апреле 2021 года Быков заявил о планах избраться в Думу. Через своего адвоката он устроил опрос жителей края по вопросу, стоит ли ему баллотироваться. В команде кандидата заявили, что в его поддержку высказались 8,3 тыс. человек.

Итог: к Быкову в СИЗО не пустили нотариуса, а без доверенности он не сможет подать документы в избирком.


«Массовое явление»

«По сравнению с кампаниями прошлых лет, мы наблюдаем увеличение [числа] таких кандидатов, — констатировал политолог Александр Кынев в разговоре с Би-би-си. — Раньше это были эпизодические случаи, а в этом году это довольно массовое явление. Резко ужесточилось законодательство, это спровоцировало увеличение количества людей, которые оказались в ситуации ареста».

Кынев не уверен в росте числа подобных кандидатов в будущем: «Что касается ситуации с будущими выборами, тут сложно прогнозировать: эти новые запреты были введены, когда кампания уже начиналась, то есть к ним было невозможно подготовиться. В следующий раз, если человек будет заранее знать, что он не сможет выдвигаться, он и не пойдет в этом участвовать».

И раньше кандидаты в такой ситуации почти никогда не доходили до дня голосования, заметил эксперт.

«Если власть против, то, конечно, в такой ситуации избраться не получится. Но если власти очень надо, то не мешает ничего, даже нахождение человека в местах не столь отдаленных» — считает политолог.

Он привел пример Максима Шугалея — арестованного в Ливии социолога Института сохранения национальных ценностей (структуру связывают с близким в Владимиру Путину бизнесменом Евгением Пригожиным).

В 2020 году Шугалей избрался в госсовет республики Коми от партии «Родина». Он вышел на свободу и вернулся в Россию только в декабре 2020 года, через несколько месяцев после победы на выборах.

Из-под ареста кандидаты баллотировались и раньше, говорит Би-би-си Андрей Бузин из правозащитного движения «Голос» (одноименная ассоциация ранее была признана иноагентом). Правда, он не помнит, чтобы кандидаты под домашним арестом когда-либо успешно становились депутатами. Победить в предвыборной гонке из-под ареста сложно, потому что у кандидата ограничены возможности агитации: он не может встречаться с избирателями и договариваться со СМИ.

«Единственное, на что в этом случае можно рассчитывать — на ярко выраженный протест, — замечает Бузин. — Обстановка сейчас приближается к протестной, но еще не дошла до ситуации, которая была, например, в 1990 году. Тогда действительно было протестное голосование, я хорошо помню, потому что сам баллотировался тогда».

Exit mobile version