Шотландский актер Шон Коннери известен всему миру прежде всего как эталонный Джеймс Бонд. Однако, в отличие от некоторых своих коллег по этой роли, ему удалось не стать заложником образа агента 007 и успешно попробовать себя в самых разных жанрах. Дважды Коннери приезжал сниматься в СССР, где, в отличие от остального мира, его мало кто знал. К 90-летию актера Би-би-си рассказывает, чем (помимо песни Высоцкого) запомнились эти визиты и как Коннери удалось отдохнуть от оглушительной славы по ту сторону железного занавеса.
Взлет популярности Коннери начался сразу вслед за самым напряженным периодом холодной войны: первый фильм о Джеймсе Бонде вышел в прокат через год после Карибского кризиса, когда отношения Советского Союза с США и Британией все еще оставались крайне сложными.
Тем не менее, уже во втором фильме о Бонде — «Из России с любовью» — просматриваются признаки разрядки: продюсеры картины решили отступить от текста романа, в котором главным злодеем был генерал СМЕРШ по фамилии Грубозабойщиков, и в фильме Бонду противостоит некая таинственная криминальная организация СПЕКТР. Агент 007 в исполнении Коннери по сюжету не только влюбляется в сотрудницу советского консульства в Турции Татьяну Романову, но и спасает из рук преступников советскую шифровальную машину «Лектор».
После пятого фильма о Джеймсе Бонде Коннери начал уставать от этой роли и все сильнее опасался, что образ агента 007 помешает ему получить другие интересные предложения от режиссеров. Продюсеры «бондианы» не смогли убедить его остаться в проекте и начали спешно искать другого актера, а Коннери на какое-то время остался без работы. Тут-то ему и поступило предложение сняться в совместном итало-советском фильме «Красная палатка».
«Один у разрушенного стола»
Масштабное эпическое полотно о спасении арктической экспедиции Умберто Нобиле режиссировал единственный в советской истории обладатель «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля Михаил Калатозов, а продюсером с итальянской стороны был Франко Кристальди, супруг актрисы Клаудии Кардинале, которая сыграла в фильме одну из главных ролей.
На роль первооткрывателя Южного полюса Руаля Амудсена планировалось пригласить звезду западного кино первой величины — предложения были отправлены Лоуренсу Оливье, Полу Скофилду и Джону Уэйну, однако все они отказались работать с советскими кинематографистами в знак протеста против ввода советских войск в Чехословакию в 1968 году. Коннери, как раз искавший себе новую роль после «бондианы», неожиданно согласился.
Поскольку шотландскому актеру на момент съемок не было 40 лет, а Амудсену по сюжету было уже 55, то Коннери предстает на экране основательно загримированным и с седыми волосами. Все свои реплики Коннери произносил на английском языке, а в итоговом варианте картины его дублировал актер Юрий Яковлев.
Как вспоминает директор картины Борис Криштул в своей книге «В титрах последний», в СССР никто не знал Коннери в лицо, поскольку фильмы о Бонде в советский прокат не выпускались. Перед встречей актера в аэропорту советским кинематографистам пришлось спешно разыскивать его фотографию, чтобы сразу узнать звезду в толпе прилетающих.
«Наши граждане не проявили никакого интереса к появлению на советской земле звезды мирового экрана, — вспоминает Борис Криштул. — Никто не показывал на него пальцем и ни один не бросился за автографом. Сначала, как мне показалось, Коннери этому даже обрадовался. Но пока ждали багаж, в его глазах потихоньку стало появляться недоумение. Почему меня не рвут на части? — можно было прочесть на этом лице. Возможно, он хотел задать этот вопрос мне еще в аэропорту, но задал его через два дня на «Мосфильме».
— А что, — спросил он, — Бонд еще не вышел в Москве?
— А он и не выйдет, — ответил я».
Тему приезда голливудской звезды в СССР позднее иронично обыграл Владимир Высоцкий в своей «Песне про Джеймса Бонда, про агента 007». Там тоже отмечается, что советские люди совершенно не обратили внимания на знаменитого заморского актера, зато дружно приветствовали прилетевшего вместе с ним чемпиона по стендовой стрельбе.
«Довольный, что его не узнавали,
Он одеяло снял в «Национале»,
Но, несмотря на личность и акцент,
Его там обозвали оборванцем,
Который притворялся иностранцем
И заявлял, что, дескать, он агент».
Во время своих выступлений Высоцкий рассказывал, что под конец пребывания в СССР Коннери устал от одиночества и отсутствия поклонников и решил организовать застолье для своих коллег-кинематографистов: накрыл хороший стол, накупил деликатесов и напитков в магазине «Березка». Однако из-за языкового барьера (среди советской команды никто не говорил по-английски) и обилия алкоголя живого общения не получилось.
«В общем всё выпили, съели, да ушли. И он (Коннери) остался один у разрушенного стола и долго, вероятно, повторял: «Да, это действительно таинственная страна!» — вспоминал Высоцкий.
Тем не менее, актеру старались оказывать максимальное внимание и исполнять практически любую его прихоть. Первым же его желанием по приезде в СССР было отнюдь не посещение Красной площади и сувенирных магазинов, а просмотр фильма Андрея Тарковского «Андрей Рублев», который к тому времени хоть и был завершен, но лежал на «полке» из-за опасений советской цензуры.
Как пишет Борис Криштул, Калатозову какими-то невероятными усилиями удалось добиться показа картины для Коннери. На просмотре, помимо шотландской звезды, присутствовал только капитан сборной СССР по хоккею Борис Майоров с женой. В ограниченный прокат лента вышла только через два года, в 1971 году.
Советский моряк и британский издатель
После «Красной палатки» Коннери еще один раз вернулся к роли Бонда и начал активно сниматься в самых разных проектах, однако снова столкнуться с советскими реалиями ему довелось только через 20 лет, незадолго до распада СССР.
В 1989 году Коннери пригласили на роль командира советской подводной лодки в триллере «Охота за «Красным Октябрем» по роману Тома Клэнси. По сюжету, капитан Марко Рэмиус хочет сбежать из СССР и сдаться американцам во время учений Северного флота.
Коннери не только исполнил главную роль в фильме, но и участвовал в написании сценария, причем особое внимание уделял именно русским персонажам. «Мне казалось, что русские (в сценарии) выражаются слишком по-американски. Я подумал, что они должны звучать как-то по-другому, иметь другой взгляд на вещи, по-другому строить предложения… вот что меня интересовало», — рассказывал актер в интервью изданию Los Angeles Times во время съемок.
Вскоре после «Красного Октября» Коннери довелось второй раз посетить Советский Союз, на этот раз для съемок шпионского фильма «Русский отдел». Съемки картины проходили в Ленинграде, Загорске и Москве, часть эпизодов снималась также в подмосковном Переделкине. Коннери сыграл британского издателя Барли Блэра, который влюбляется в сотрудницу московского издательства Катю и втягивается в сложные шпионские игры между британской и советской разведками. «Русский отдел» стал вторым чисто голливудским фильмом, снятым на территории СССР (первым был боевик «Красная жара» с Арнольдом Шварценеггером).
Во время съемок Коннери жил в гостинице «Украина», жаловался на холодную погоду и, как и в первый свой приезд, не был обласкан вниманием советских граждан, хотя к тому времени несколько фильмов с его участием уже попали в советский прокат. Актер также сетовал на неторопливую работу своих советских коллег.
«Мы обнаружили, что они (советские члены группы) работают в более расслабленном ритме, и я думаю, что Горбачев старается это изменить. То, что у них занимает несколько дней, мы обычно делаем за пару часов», — говорил актер в интервью Washington Post.
Во время съемок фильма, которые велись в самый сложный момент перестройки и всеобщего дефицита, не обошлось без скандала, который разгорелся вокруг партнерши Коннери по фильму — актрисы Мишель Пфайффер, исполнившей роль Кати. Она обратила внимание на то, что во время обеденных перерывов на съемках советским сотрудникам не позволялось есть блюда, подававшиеся западным кинематографистам, и отказалась продолжать работать до тех пор, пока ее русским коллегам не разрешат питаться тем же, что едят западные гости.
«В стране, где невозможно достать еду, где невозможно найти мыло, они смотрели, как мы поглощаем полные тарелки горячих, дымящихся спагетти. В ту ночь я не спала, это было очень тяжело», — рассказывала Пфайффер в интервью журналу Esquire.
После съемок в «Русском отделе» Коннери больше не ездил в СССР и в Россию, хотя именно с падением железного занавеса началась его огромная популярность среди российских зрителей, у которых спустя 30 лет наконец появилась возможность посмотреть первые фильмы о Джеймсе Бонде.
***
