В Азербайджане дочь известного оппозиционера заявила, что отец бил ее, сестру и мать. Сторонники оппозиции стали искать в ее поступке политические мотивы. В стране, где сильны традиционные ценности, общество неожиданно стало обсуждать проблему домашнего насилия.
Воскресный день в центре Баку. У памятника поэтессе XIX века Хуршидбану Натаван в благополучном районе города между дорогими бутиками и модными кофейнями группа девушек скандирует: «Нет семейному насилию!»
Одна из них поднимает плакат, но к ней тут же подбегает полицейский, выхватывает и рвет его.
Небольшая толпа протестующих окружена несколькими десятками полицейских, случайными прохожими и зеваками. Полиция требует, чтобы девушки разошлись, но те не реагируют. Тогда полицейские хватают протестующих и ведут к автозакам.
На одну из девушек набрасываются сразу трое полицейских, выкручивают ей руки, нагибают почти к земле и тащат к машине. Та падает, полицейские ее поднимают и ведут дальше. Двое из стражей порядка — женщины.
Несовершеннолетнюю девушку в джинсовой куртке зовут Сянай Ягмур. Ее мать Зумруд на этой акции тоже задержали.
В конце октября в Баку прошли сразу две акции протеста. Участники первой требовали ратификации конвенции Совета Европы о борьбе с домашним насилием и насилием в отношении женщин (так называемая Стамбульская конвенция). На второй акции оппозиция призывала власти разрешить протесты в центре города.
Media playback is unsupported on your device
Обе акции разогнала полиция. Их организаторы, хоть и выступают с критикой властей, сами оказались по разные стороны баррикад. Азербайджанское общество разделилось не только на тех, кто поддерживает власть или оппозицию, но на тех, кто допускает или не допускает домашее насилие.
Как одна семья расколола оппозицию
У Зумруд Ягмур есть еще одна дочь — Сельджан. В сентябре она в своем «Фейсбуке» обвинила отца в том, что он — «преступник, который ломал колено собственной дочери и пальцы жене». Она написала, что отец бил ее, мать и сестру на протяжении 10 лет.
Это была бы одна из многих таких историй, если бы не одно «но». Отец Сельджан Фуад Гахраманлы — известный в стране оппозиционер и второй человек в партии «Народный фронт Азербайджана».
Гахраманлы также проходил по делу о беспорядках в селе Нардаран и в 2017 году был приговорен к 10 годам лишения свободы, однако в марте этого года был освобожден по распоряжению президента страны Ильхама Алиева. Правозащитники из Amnesty International называли Гахраманлы «узником совести».
Когда его дочь написала пост о насилии, он заявил, что она просто «драматизирует», и ничего подобного в его семье никогда не происходило. Азербайджанской службе Би-би-си Гахраманлы, что утверждения о том, что он применял насилие в отношении членов своей семьи, являются безосновательными.
«Поскольку я был в тюрьме, я не участвовал в воспитании дочерей», — заявил он.
После поста Сельджан многие пользователи соцсетей начали обвинять девушку в попытках «вынести сор из избы» и говорить, что теперь власти используют этот повод, чтобы снова посадить отца в тюрьму. Некоторые начали писать, что в семейном насилии нет ничего особенного.
«Бьют и бьют, мир же от этого не рушится, — пишет пользователь «Фейсбука» Елена. — Зачем об этом рассказывать, ругать отца? Каждый человек в жизни хоть раз бывает бьющим или битым».
«Разве это подвиг — выставлять на суд общественности семейные дела? В какой семье не бывает проблем? — пишет другой пользователь, Туран. — От Обамы до Линкольна и Тэтчер, у всех политиков в семье были проблемы».
Однако многие, напротив, поддержали Сельджан.
В октябре Генеральная прокуратура Азербайджана возбудила против Фуада Гахраманлы уголовное дело по статье о нанесении побоев двум и более лицам, в том числе несовершеннолетнему.
В разгар скандала члены правления Партии Народного Фронта стали размещать свои фотографии с Фуадом Гахраманлы, что активисты за права женщин расценили как поддержку домашнего насилия.
Зампредседателя партии Бахтияр Иманов написал пост, в котором действительно выразил поддержку Гахраманлы как «борцу с режимом», но признал, что ему самому было известно об «инцидентах» в семье Фуада, и он предлагал решить проблему разводом.
Стереотипы оказались сильнее
Политический обозреватель Шахин Рзаев говорит, что если раньше на нарушения прав женщин смотрели как на обычный криминал, то 2019 год стал переломным.
По мнению эксперта, история с семьей Гахраманлы поставила оппозиционеров перед выбором: права человека или «традиционные ценности».
«Не все оппозиционеры смогли выдержать этот серьезный экзамен. У некоторых стереотипы оказались сильнее, — говорит Рзаев. — К некоторым людям я не то чтобы поменял отношение, но подумал, что если они придут завтра к власти, что же тогда с нами будет?»
По его мнению, власти не смогли использовать эту историю для раскола оппозиции, поскольку предпочитают «более традиционные методы». К тому же, история семьи Гахраманлы стала для властей, по мнению эксперта, полным сюрпризом.
Глава комитета по социальной политике партии «Республиканская альтернатива» Тогрул Машаллы считает, что раскол вокруг этой истории невыгоден власти, так как власти не любят споры и дискуссии в обществе.
«Дискуссии по конкретным вопросам требуют от властей реакции, а Стамбульская конвенция требует конкретного мнения, — говорит Машаллы, — Да, власти могут этим воспользоваться, но «воспользоваться случаем» и «на руку» — это разные вещи».
«Если ранее оппозиция требовала просто свободы выборов, то феминисты ввели конкретику в виде Стамбульской конвенции, — добавляет он, — А когда вдруг пришла конкретика, то произошел раздел из-за отношения к этой конкретике». Причем, по его словам, произошло это не только в сфере прав женщин.
«Раньше на митингах просто кричали «Свобода!», а что за свобода и от кого — непонятно», — говорит он. А в октябре, как он отмечает, оппозиция вышла на митинг с конкретным требованием допустить акции в центре города. «Появилось в этом году и требование освобождения конкретного Мехмана Гусейнова [известный блогер, вышедший на свободу вскоре после многотысячного митинга в его поддержку в начале этого года] а не политзаключенных в целом», — отмечает Машаллы.
«В советское время было так, что парторганизация решала семейные вопросы, устраивали товарищеские суды. Я думаю, туда возвращаться все-таки некрасиво», — говорит член президиума «Народного фронта» Ирада Нариман.
По ее мнению, этим конкретным семейным делом должна заниматься не партия, а правоохранительные органы и суд: «Это должно решаться там, и это не имеет отношения к его политической деятельности или партии».
Она также отмечает, что Фуад Гахраманлы сам подал в отставку и не является больше заместителем председателя партии. В настоящий момент он находится в тюрьме, после того как его приговорили к 15 суткам ареста по обвинению в хулиганстве.
«Я не думаю, что эта история привела к какому-то расколу, я думаю его рейтинг не упал, и он по-прежнему член нашей партии», — говорит она.
По словам Нариман, партия борется за права человека вообще и женщин в частности: «Мы не думали о том, что обходим вопросы прав женщин, мы 30 лет боремся».
Почему это важно?
По данным госкомстата Азербайджана, в 2018 году в стране было зафиксировано 1175 случаев домашнего насилия. В результате этих действий погибли 47 человек.
В глобальной базе данных случаев насилия против женщин, которую составляет ООН, Азербайджан занимает 86 место в индексе гендерного неравенства.
По данным ООН, около 14% женщин хотя бы раз в жизни сталкивались с насилием со стороны близкого партнера, а 11% женщин вышли замуж в несовершеннолетнем возрасте.
Лейла Гасанова, которая занимается исследованиями гендерных вопросов, говорит, что статистика ООН показывает, насколько серьезна проблема соблюдения прав женщин в Азербайджане. И общество в последнее время стало активнее обращать внимание на эту проблему.
«Результат этой активности — в том, что женщинам, подвергающимся насилию, уделяется больше внимания, — говорит исследователь, — Освещение случаев насилия в СМИ по сравнению с прошлыми годами стало заметнее и обсуждается больше».
«Что касается гендерного равенства, то вы, наверное, знаете, что Азербайджан принял закон, связанный с гендерным равенством, и Семейный кодекс. В настоящее время мы рассматриваем Стамбульскую конвенцию. Против нее у нас нет никаких возражений. Приехав в Баку, вы сами увидите, что женщины обладают одинаковыми правами. Это очень отрадно», — говорил президент Азербайджана Ильхам Алиев на заседании ПАСЕ в 2014 году.
Однако, как говорят специалисты, законы работают не всегда. Юрист Самира Агаева напоминает, что в стране есть закон о борьбе с бытовым насилием, а также соответствующие статьи в уголовном кодексе, множество подзаконных актов и инструкций для органов, которые должны работать с жертвами домашнего насилия.
«Но, как правило, эти дела не доходят до конца, потому что полицейские часто уговаривают женщину не доводить дело до суда», — говорит она.
Почему Азербайджан не ратифицировал Стамбульскую конвенцию?
11 мая 2011 года в Стамбуле была принята конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. Большинство стран-членов Совета ее ратифицировали, но не Азербайджан.
Бывший депутат, член Национального совета демократических сил Гюльтакин Гаджибейли говорит, что «не понимает упрямое нежелание азербайджанской власти подписывать Стамбульскую конвенцию».
«Обычно по этим темам Азербайджан выступает с более уступчивой позиции, так как это не политическая тема, — говорит она. — Это вопрос прав женщин, составляющих половину общества, и это очень чувствительная тема».
Гаджибейли говорит, что азербайджанское правительство неоднократно заявляло, что в стране нет проблем с правами женщин. «Подписать конвенцию — значит вывести проблемы женщин в открытое пространство», — говорит политик.
Член комитета по правовой политике при парламенте страны Агийя Нахчыванлы говорит, что перед ратификацией текст конвенции следовало бы представить на обсуждение общественности. По ее мнению, конвенция — «не тот документ, который нужно принимать срочно».
«По этому вопросу все пункты находят свое отражение в различных законах, и все управляется этими законами. Женщины, пострадавшие от насилия, обращаются в полицию, их жалобы рассматриваются», — уверена депутат.
Азербайджан — не единственный член Совета Европы, который не ратифицировал конвенцию. 1 Ноября в соседней Армении (которая подписала, но не ратифицировала ее) перед зданием парламента прошла акция против ратификации Стамбульской конвенции.
Участники акции заявили, что документ «противоречит системе ценностей Армении».
